Москва

        Мы переехали на улицу под названием Большая Пироговская, я пошла учиться во второй класс. Наш дом был рядом с площадью и кинотеатром "Спорт". Это был замечательный кинотеатр. Ко входу вели ступени, по бокам стояли две мои самые любимые палатки. Продавали в них мороженое.
         В то время я мечтала целыми днями есть только его, ну иногда, заедая конфетами. Покупали мороженое только по выходным дням или праздникам. Я хотела его всегда, много и разного! Эскимо по 11 копеек, рожок по 15, мороженое в вафельках по 9  или фруктовое, в бумажных стаканчиках, за 7 копеек.
         Если давали родители 15 копеек, то всегда покупала два по 7, переходила дорогу и в сквере, напротив кинотеатра, спешила съесть  его, переживала, вдруг кто из знакомых увидит и  родителям расскажет.
         Мороженое доставали из контейнера, а оттуда шёл "дымок" от искусственного льда. Сейчас нет такого вкусного, где только натуральное молоко и  шоколад. Нет и сумасшедшей тяги к нему, всё проходит, прошло и желание есть только конфеты.
        Но самое прекрасное, что  было недалеко от нашей площади, это Новодевичий монастырь.  Территория, к нему прилегающая, огромна, сквер, спускающийся по холмам к большому озеру с каменным  мостиком, плавающими утками ,чёрными и белыми лебедями, вдоль монастырских стен зелёные газоны, деревья, за озером парк. Невозможно описать всю красоту этого места.
       Под стенами Новодевичьего часто снимали кино. Однажды пригнали табун лошадей, шум, дым, гусары, уланы, взятие крепости - это были сцены из « Войны и мира». Мы с ребятами бегали смотреть.
        Вход на территорию монастыря был свободным. Не помню, чтобы в церкви проходили службы. В одном соборе был музей,лестница, ведущая в саму церковь вызывала чувство трепета, вокруг были старинные могилы с памятниками за оградой и крестами. Где жили монахи, насельники, не знаю.
        Гуляли мы по всей территории монастыря,  бегали по  кладбищу, старинному и новому. Жила здесь  моя одноклассница, Оля Перец,  в бывших кельях, перестроенных под коммунальные квартиры. Я часто бывала у неё в гостях,  везде лазили, любопытные.
Я очень любила бродить по этим  таинственным местам.
        Когда наступала зима, мы  съезжали на санках от стен монастыря вниз к озеру, всегда опасаясь, что лёд на озере треснет и мы окажемся в воде, слава Богу, не случилось такое несчастье.
         Но одна история всё же произошла на этих холмах. На ярмарке в Лужниках всегда было изобилие  красивых товаров, пол- Москвы, кажется, устремлялось туда за покупками.  Нарядно украшенные павильоны, музыка. Мы тоже любили бродить по ярмарке, иногда что-то покупали, а в тот день зашли в павильон, где продавались детские шубки. Вешалки с пушистыми шубками всех цветов и размеров кружили голову. Я хотела беленькую, но купили коричневую, из китайского искусственного меха. Круглый воротник, на атласных лентах –два шара-бумбона, шубка- сказка на шёлковой  блестящей подкладке, очень красивая. Я была на  "седьмом небе" от счастья. И, конечно,  хотела её носить  день и ночь, не снимая. Пускали гулять во двор в старом пальтишке, я клянчила новую шубку.
        Сколько длились переговоры- уговоры, не помню, но на улице я оказалась в новой «китайской красавице». Так воображала, что потеряла всякое чувство предосторожности и оказалась на вершине горы,  спуск с неё вел к знакомому озеру. Выпал первый снег, его лёгкий тонкий слой едва прикрывал мокрую землю с осенней пожухлой травой. Что толкнуло меня съехать на попе с этой горы? Не могла дождаться настоящего снега? Я радостно скользила по первому снегу вниз. Шубка в полёте  задралась и собрала сверху в мех, а снизу на подкладку и первый снежок, и мокрую земельку, и травку грязно-желтого цвета. Я была " великолепна"  в конце  полёта.
      Каким было выражение лица моего, моих родителей, может, соседей, не помню, находилась в шоке, явившись с прогулки домой. Остальных тоже, видимо, ударило «током», никто меня не бил, не ругал, шубку мыли, она высохла, долго чистили после « боевого» крещения. И ходила я в ней,  пока не выросла.
          Наш дом на Б.Пироговской был огромным, в четыре корпуса. Основной с лифтами, лестницами, кухнями и санузлами, в стороны расходились корпуса с длинными коридорами, заканчивающимися маленькими балконами. Двадцать восемь комнат общежития, двери- двери, у всех обитателей( слушателей академии), комнатки 8 -10 ти метровые, удивительно, как умещались троём.
          Шкаф с зеркалом, через узкий проход-диван, у окна буфет, стол. Я спала на раскладушке.  Купили первый чёрно- белый  телевизор с комнатной антеной-усами. Такая была радость, событие-эта покупка. Вертели этими «усами» в разные стороны, держали антену в руках, поднимались с ней на табуретку к потолку, лишь бы поймать изображение на экране. Смотрели всё, что показывали в то время.
           Приближался мой маленький юбилей, исполнялось 10 лет. Родители купили в подарок костюм- матроску. Синяя юбка в складку, красная блуза с белым воротником , полосочки, как у моряков, я заглядывала в шкаф, мечтая проснуться в день рождения и одеть его. Из шкафа можно было выудить много интересного. Когда родители уходили куда-нибудь вечерами, я с подружками-соседками хозяйничала. Мамины туфли,  платья и шляпки, занавесочки и накидки на подушки, брошки и бусики, всё примерялось и демонстрировалось в общем  коридоре. А ещё мы забирались в нишу над диваном и прыгали вниз, получая от полёта какой-то дикий восторг.
          Примечательной была наша кухня на двадцать восемь хозяек. В канун праздников молодые женщины, колдовали на кухне все сразу, запахи, шум,  пар, предвкушение торжества. Когда пекли торты или делали пироженые, проявляя таланты, моя мама рисовала кремом разного цвета берёзки и траву на этих бисквитах.Трубочки с кремом из вишнёвого варенья - шедевр тех времён. Часто на кухне  накрывали общий стол и все праздновали вместе, танцевали, пели , нарядные ходили по коридору-улочке и кокетничали, а мы, дети, носились вокруг, шумели и мешались под ногами.
         Дружила я тогда с соседской девочкой, училась с ней в одном классе. Звали её Света Романцова. Другая подружка, Лилька, жившая в конце нашего длиннющего коридора, у балкона, была просто крыска. Вредная такая ябеда.
        Однажды, в выходной день, гостили у нас  тётя Лида с Аликом. Пока взрослые сидели за столом, мы носились по коридору, выбегали на балкон. На этом балконе и обнаружили кружку с мороженым, Алик тоже любил пошалить, а тут мы, младшие девчонки, как не выделиться. Ну и он, смелый герой, это мороженое сбросил с шестого этажа. Мороженое упало вниз на крышу какого-то грузовика и «уехало», а мы разбежались, насмеявшись вдоволь. Приходит через полчаса к нам   Лилька и спрашивает, не видали-ль мы её мороженое. Оказалось, она хранила его там, чтоб съесть после обеда. Мы, конечно, сделали лица, мол знать не знаем и ведать не ведаем, а потом давились от смеха, дураки. Ну уж больно противная была эта девчонка, мы её не любили точно.
          Во дворе- море цветов, маки, васильки, бархотки, разноцветные ромашки. Двор за домом представлял собой заросли, была там спортивная площадка. Ещё одно место всегда манило, наш подвал. Это был не просто подвал, а длинное помещение внизу дома со складами, комнатами-секциями, где занимались гимнастикой, танцами. Я ходила в такой кружок, пока мы жили  на Пироговке. Были там и тихие , пыльные переходы и в них мы отыскивали  кошек и котят. Найдёшь такого маленького пискуна- царапуху, прижмёшь к себе и …. Скандал. Жить без него уже не можешь, ревёшь, умоляешь, ну как в 8 метровой комнате на троих и без котёнка? Иногда удавалось оставить, но простора для котов в этом доме было очень много, они подрастали и убегали.
      Был в начале коридора общий телефон. По нему я узнала, что в космос полетел Юрий Гагарин. Такое было всеобщее ликование, счастливые , мы поздравляли друг друга. Это была победа, победа нашей страны, наших людей. Такая гордость, патриотизм зашкаливал.   
          Вернёмся на нашу знаменитую улицу Большую Пироговскую. Через дорогу был медицинский центр, огромную территорию занимали корпуса, утопающие в зелени, длинный высокий забор отделял научный мир от суеты города. В школе я дружила с девочкой- дюймовочкой Милой Кремлёвой. Она была  худенькая, красивая, как куколка. Длинные пушистые ресницы, блестящие звёздочки- глазки, каштановые завитки длинных волос.
         Мила Кремлёва была отличницей, все хотели с ней дружить. Я «боролась» за это право с одной долговязой девочкой из нашего класса. Дружить втроём было тяжело, мучила ревность. Дом, в котором жила Мила, стоял на территории этого медицинского центра,  ходила к ним в гости часто.
           За этим большим забором было очень интересно, мы лазили  вокруг медицинских корпусов, стараясь быть незамеченными. У одного из таких зданий была пристройка, невысокая такая, с плоской крышей, забравшись на неё, мы оказывались близко к огромным старым окнам, закрашенным до середины белой краской, чтоб любопытные не подглядывали. Но мы, охваченные чувством страха быть пойманными на этой крыше, тянулись к стёклам, заглядывали в них и … застывали от ужаса. Это был зал- морг, хранилище препаратов, здесь студентов – медиков учили оперировать. Наглядные пособия, части тел умерших  лежали на полках и на операционных столах в этом огромном зале. И это было жутко. Жутко интересно. Подглядывали мы за всем происходящим частенько, потом неслись оттуда с визгом и долго пребывали в шоке от увиденного. Да, ни сестра милосердия, ни доктор из меня никогда бы не вышли, я такая трусиха- увижу кровь, даже свой порезанный палец, наступает обморочное состояние, какая уж тут помощь другим людям. Чтобы быть врачом, надо им родиться.
        До школы нужно было идти минут десять, сначала по улице вдоль витрин ателье.  Я всегда останавливалась и любовалась разодетыми манекенами. А ещё с девчёнками ходили во двор ателье, к окошку в пошивочном цеху и клянчили лоскутки тканей. Радовались этим блестящим красивым тряпочкам для кукол, не могли без ссор  поделить между собой самые-самые.
       После ателье был хлебный магазин, заходила туда за булочкой на школьный завтрак, калорийной с изюмом. Круглая, лакированная, вкусно пахнущая булочка за десять копеек, булочка моего детства. Я переходила улицу на светофоре и шла в нашу красно-кирпичную, как Кремлёвская стена, школу.
Булочка в школу никогда не «доходила». По пути я выковыривала из неё весь изюм, съедала, а остальное птицы-голуби собирали на тротуаре. Булочки пекли где-то рядом с магазином, проходить мимо и вдыхать аромат выпечки с ванилью- удовольствие, сейчас так не пекут, экономят. Да и может ли булочка детства с чем-либо сравниться, она же совершенство.
         Училась хорошо, получала грамоты, носила коски с бантиками и мечтала о стрижке и распущенных волосах. Радовалась всем праздникам, подаркам, покупкам, походам в кино, театры, гости.
        В школе  пела в хоре, хор был большой, много детей разного возраста. Были строгие преподаватели. Я была, скорее, для количества, так как мой писклявый голос не задавал тон выступлениям. Мы много репетировали и часто выступали на разных конкурсах хоровых коллективов Москвы, ездили в консерваторию им. Чайковского, пели в больших красивых залах.
          В это время я занималась и в кружке танца при академии, в нашем подвале. Готовили тогда программу к юбилейному концерту. Всем девчёнкам дома мамы шили платья, перед выходом на сцену очень волновались. Полный зал, много света - это не скакать тарантеллу в комнатке клуба. Мама сама сделала ленты из ткани, они не хотели «торчать», как капрон, а мы переживали даже из-за таких мелочей. В конце всех одеваний- причёсываний, я оказалась очень хорошенькой и руководитель поставила меня впереди девочек на сцене,  я старалась всё правильно исполнить, нам  аплодировали, было очень приятно.
         Сама академия была строгим заведением, курсанты в форме, караул у знамени, портреты, выставки, плакаты. Молодые военные мужчины, полные надежд, годы учёбы, думаю, счастливые жёны. Учёба здесь была очень престижной, открывались горизонты дальнейшей службы и судьбы людей.
            Мама работала здесь же в художественной мастерской. Я любила бывать там.
Мамуля моя всегда была обаятельной и привлекательной, в неё влюблялись папины сослуживцы, соседи, сотрудники по работе. Всегда кружили рядом, я видела их взгляды, попытки заговорить, привлечь её внимание, увлечь, увести.
        Мама носила недорогие вещи, какая там у них была зарплата, но со вкусом. Были у неё драповые пальто, расклешенные, нежного цвета. Опять же черно-бурая лиса, фетровые шляпки- таблеточки, сиреневые, розовые, с вуалью. Самая умопомрачительная- чёрная бархатная, с кусочками лака, расшитая стеклярусом, с вырезанными цветами! Отголосок артистичной молодости, просто шедевр! А какое было весёлое крепдешиновое  платьице, яркое,  красно- жёлтое с цветами, а на шейке - белые шарики перламутровых бус.
       После посещения какими-то людьми нашей школы , меня и Милу Кремлёву  выбрали  участвовать в поздравлении иностранцев, прибывающих в Москву на конгресс, через месяц- другой в Кремлёвском Дворце Съездов. Дворец  только построили из самых современных (просто космических) материалов. Огромным стеклянным кубом сверкал он среди древних стен, башен и соборов.
         Начались репетиции, иногда увозили на автобусах прямо с занятий. Где мы только не репетировали! Маршировали, строились, учили слова приветствия. Однажды привезли в Колонный зал Дома Союза. Там такая красота! Зеркала, ковры, бархат и сверкающие белые мраморные колонны. Ближе к дню выступления выдали всем одинаковую форму. Тёмная юбка в складку, белая шёлковая блуза, ленты-бантики и шёлковый пионерский галстук. Все должны были выглядеть нарядно, красиво.
И вот наступил тот торжественный день. Нас привезли в Кремль, Дворец Съездов поразил всех  сразу. Огромные прозрачные стены- стёкла, внутри стены- зеркала, вместо лестниц- эскалаторы, свет, очень много света! А зал! Огромный, невиданной конструкции амфитеатр и балконы, множество проходов, сцена каскадом ступеней сливается с залом, всё очень красивое.
      Ровными рядами предстояло прошагать по проходам к сцене и построиться на ступенях. Звучала музыка, все стоя аплодировали, зал принял потоки нарядных детей с цветами. Мы всё исполнили чётко и слажено. Подарили цветы, в ответ иностранцы давали нам значки, вымпела, флажки, кому -то достались косынки, ленточки.
       Вот мы хвастались тогда друг перед другом, кому больше и лучше подарочки достались. И хранила я их долго. Где они? Глупое детство щедро разбрасывается памятью!
После выступления нас  подняли на эскалаторе на верхний этаж. Здесь оказался огромный зал ресторана с буфетами, столами- фуршетами, всё утопало в зелени зимнего сада. Самое удивительное было на потолке- огромные стёкла и через них проглядывало голубое небо.  Угощали нас  вкусными вещами, с собой дали пакеты- подарочки, так мне посчастливилось одной из первых попасть в Кремлёвский Дворец Съездов,  насмотреться и на правительство  вблизи, и на иностранцев.
        Помимо учёбы в школе, занятий в кружке танцев, пения в хоре, я осуществляла, как мне казалось, свою мечту, стать фигуристкой, хотя совсем маленькой мечтала быть балериной. Да, я мечтала танцевать на льду и училась этому четыре года. Сначала в секции на стадионе « Динамо», а когда переехали ближе к Лужникам, сразу записалась в группу фигурного катания.
          Тренировки на льду проходили тяжело, лениться нельзя, если хочешь добиться результатов. Скольжения, падения, повторения. Пируэты, прыжки, повороты. Больно, тяжело, жарко, холодно, всё сначала. Чёрные ботиночки фигурных коньков сменились на коричневые. Обещали белые, если научусь хорошо кататься. Не купили, не успела выучиться на фигуристку, уехали из Москвы туда, где был маленький каток на школьном дворе, метели, сопки, холод и сугробы в рост человека вокруг. Но Север ждал впереди, а пока я, счастливая и уставшая, брела по Лужникам домой с тренировок. Всегда заходила в буфет и покупала маленький кекс в промасляной бумажке, вкусный, с изюмом, а ещё леденец на палочке.
        Я так  старалась хорошо учиться, но стремление родителей вылепить из меня круглую отличницу не знало границ. Мама на работе достала два билета в Большой театр. Попасть туда было заветной мечтой многих, мечтала и я.  Но тут родители выдвинули условие - одна « тройка» , полученная за предстоящую неделю, и я в "Большой" не иду.  Злополучная тройка нарисовалась в дневнике, вынесли вердикт, оставили одну дома. Может вообще, я в эти два билета не вписывалась?  Какие принципиальные, жуть. А где доброта, милосердие, и где  эта злополучная оценка, а в Большой театр я так и не попала! Вот уж шестьдесят лет жизни прошло. Думаете ещё попаду? Я не уверена.
       Жизнь моя маленькая продолжалась. Звенела трамваями наша улица, светило солнышко, расцветали яркие звёздочки- цветочки в палисадниках у дома. Однажды с работы принесли родители бумажный кулёк, полный новеньких блестящих копеек. Они были такие красивые, золотые, тяжёленькие. А через несколько дней мы дружно собирали эти разбросанные копейки по комнате,( я с ними игралась) ввели новые деньги. Теперь на эти копейки можно было много всего купить. На улице мелочь больше не валялась, нагибались за каждой монеткой и подбирали.
       Рядом с домом был продуктовый магазин, замечательным событием стало появление в нём автоматов, которые, получив копеечки, выдавали спички, пачки папирос. Это было в диковинку. Появились мини- пекарни, прозрачные такие киоски, внутри которых автомат месил, лепил, жарил и выдавал тоненькие рыжие пончики. Всегда выстраивалась очередь, ждали, наблюдая за процессом через стекло. Каждый получал свой кулёк с горячими колечками, посыпанными сахарной пудрой.
       Боже мой! Сколько вкусного было в моём детстве! Конфеты из Елисеевского магазина, конфетное царство Мишек с Севера и Юга, батончики, трюфели, клюква в сахарной пудре, зефир в шоколаде, лимонные дольки и самое любимое монпансье, железные коробочки со стекляшками-леденцами, красными, жёлтыми и зелёными. На прилавках, в витринах –дырявые сыры, чёрная икра, поблескивающая в больших жестяных банках , осетрина с перламутровым отливом, языковая колбаса и ещё много всего разного.
Если родители уходили вечерами в гости, кино или театр, я огорчалась, что одной нужно ложиться спать, может боялась темноты. Мне всегда обещали подарочек под подушку. Это очень здорово, проснувшись, рукой нащупать яблочко, мандаринку или конфетки. Лежишь и улыбаешься, счастливая.
      В выходные часто ходили на разные выставки,  где иностранцы демонстрировали свои достижения. Людей всегда на этих мероприятиях было много, толпы любопытных бродили туда- сюда, хотелось всё рассмотреть и потрогать руками, что не дозволялось, естественно. Собирали разные цветные буклеты, какие-то пакетики с иностранными надписями, чем больше этих бесплатных  рекламных вещиц доставалось, тем больше радовались. Всё было в диковинку, заграничное, яркое.
       На ВДНХа чувствовалась мощь, размах, разнообразие и территория павильонов поражали всех, фонтаны горели золотом статуй, сверкали и шумели струями воды. Было что посмотреть, удивиться и чем восторгаться. Побываешь там и гордость за свою страну переполняет и окрыляет. Нарядные люди, праздничное настроение, улыбки, смех, вера в светлое( коммунистическое) будущее.
        С этой верой в скорую отмену денег и бесплатную жизнь, бродили мы с девчонками по магазинчикам вокруг дома и, тыкая пальцами в разные красивые вещички за стеклом витрин, кричали наперебой: « Я это возьму, я это возьму», подразумевая, что скоро так и будет, бери, что душа пожелает,  «как обещало правительство!» и пользуйся на здоровье. Я не шучу, в это верили и ждали 1980го года, когда достроят коммунизм!
Печально, что эта детская доверчивость и желание верить в сказки осталась у меня на всю жизнь, как говорят, надежда умирает последней.
        Хорошим местом отдыха был в те годы Парк Горького. Собирались роднёй, гуляли, катались на аттракционах,  «чёртово » колесо, железные лодочки, полированная горка- центрифуга, на ней нужно было удержаться во что бы то ни стало. Я любила раскачиваться на лодочках сильно- сильно, взлетать высоко- высоко, до неба. Дух захватывает, не  все хотели составить мне компанию в этом деле. Покупали мороженое и горячие бублики, посыпанные маком, только в Парке Горького я ела такие вкусные бублики! А ещё была новинка- вафельные трубочки с кремом. Гулять по парку, есть эту вкуснятинку- счастье, удовольствие, и ощущаю я это до сих пор. Испытывала огорчение только, когда мне покупали долгожданную порцию мороженого и начинали его пробовать, откусывали по краю то мама, то папа. Мороженое ведь такое маленькое! Зачем есть моё, если могут купить себе много таких же. Ох уж эти взрослые, не понимают они детей!
       Когда я пошла учиться в 4й класс, мы переехали в другой корпус нашего дома- паука. Дом был шестиэтажный, но наша коммунальная квартира была пристроена на 7ом, чердачном этаже. Здесь жили три семьи, уже прогресс, по сравнению с 28ю хозяйками на одной кухне. Окно на кухне выходило прямо на чердак, мы, дети, через него вылезали туда, в небольшом радиусе можно было прогуляться среди балок, на натянутых верёвках сушили бельё. Тихо, пыльно, солнечный свет пробивался сквозь окошки в крыше, освещал нашу кухоньку. Кошки на балконе-чердаке разгуливали самостоятельно и заходили «в гости» поесть.
           Здесь я впервые самостоятельно приготовила куриный суп и угощала родителей после работы.В детстве очень нуждалась в одобрении, поддержке, похвале. Всё время ждала от родных, окружающих, добрых, ласковых слов, подтверждающих, что я хорошая девочка и меня любят. Пыталась то убраться, то постель расстелить, когда родители уходили вечером, записочку оставлю, на стол  накрою. Похвалят утром и я счастлива.
        Новая наша комната была больше прежней. Прибавлялась мебель, на стене появился новый ковёр, папу наградили медалью и мы с мамой повесили её в центр рисунка на этом ковре.Здесь стала я свидетелем ссоры родителей. Куда -то папка мой ездил и кто-то написал ему письмецо. Маме оно явно не понравилось и папке достался маленький скандал из ревности и несколько ударов вешалкой - плечиками. В этой комнате мы шалили с Аликом, братцем моим весёлым,  «курили» скрученные трубочкой бумажки. Подожжёшь такую трубочку, быстро затушишь пламя и дым тянешь в себя, изображая взрослых. Ну и доставалось нам за эти дымовые игры.
         Мне очень тогда хотелось срезать косы, сделать причёску покороче. Всё ныла и просила маму разрешить сделать стрижку. Но кто же услышит и уступит девочке в 11 лет! Сжалилась тогда надо мной тётя Лидочка, заспорила о моде с родителями и дала денег на парикмахерскую. Чуть укоротила я свои коски, радости было много, ходила, воображуля, заглядывала в зеркало. Но длилось веселье не долго! С распущенными волосами никуда из дома меня не выпускали и завязывали два хвостика с бантами. Выйдя на улицу, сдирала я эти банты с головы, прятала в карман.
        Ещё любила мама одевать мне на голову беретку, да не просто, а набекрень. Одно ухо спрячет, другое на улице. Вечный спор! Я эту беретку  натягивала на оба уха, а мне её снова сдвигали,  так мол красивее и моднее. Ходила я в этой беретке много времен, с тех пор этот головной убор не жалую.
     На все демонстрации готовились заранее. Особенно Первомай. Это был самый светлый и яркий праздник. Приходила весна, впереди лето, каникулы, отдых и всеобщая красота зелени и цветов, ягод и фруктов, поездок и встречь с родными в Полтаве.
      В Москве к первому маю весна начинала потихонечку оживлять всё вокруг. Пальто- плащи, шляпы- береты, туфельки- босоножки. Я выпрашивала одеть белые босоножки, купленные к лету. Если позволяла погода, то разрешали открыть сезон белых сандаликов и я радовалась. Ну и видок у меня был! Беретка, огромные банты, зелёное деми- пальто, коричневые в « резиночку»  чулочки и белые босоножки в дырочку. Супер!
      Задолго до праздников заготавливали ветки деревьев, их ставили в вёдра с водой, появлялись со временем маленькие зелёные листочки. Эти веточки украшали цветами из бумаги, делали и огромные маки, гвоздики. С такими вот букетами цветов и ходила наша колонна на демонстрации.
       Долго перемещаются потоки людей к центру, всё ближе и ближе к Красной площади. И когда, после нескольких часов переходов и ожиданий, попадаешь на неё, тебя охватывает такое чувство  радости, подъёма. Топаешь со всем народом мимо Мавзолея, вдоль Кремлёвской стены с башнями, машешь всем, что в руках, шариками, флажками, цветами и орёшь, как дурная: «Ура!». Незабываемые  впечатления. Такой сгусток человеческой энергии радости, гордости, патриотизма и любви к своей Родине.
        А потом уставшие, но очень довольные жизнью и собой, ехали домой или в гости, где всегда был праздничный стол, нарядные и весёлые люди, смех, музыка, танцы и песни. А  песни раньше были душевные, все слова знали наизусть, пели  за каждым застольем. Если в компании был баянист-гармонист, то это была уже «свадьба», праздник всем, даже соседям по дому и двору.

       Как же было хорошо раньше жить, встречать каждый день с надеждами на светлое будущее своё, родных, Родины.