Баллада об автобусной давке

 В автобусной давке. С работы-домой.
 Ведь надо же где-то бывать.
 И вдруг... Ну случится же, боже ты мой,
 мальчоночка начал блевать.

 Хороший мальчишка.Похоже, узбек,
 глазастенький, как Алладин,
 автобус меж тем позамедлил свой бег,
 как бы ледокол среди льдин.

 Но в чем тут прикол? Да конечно же в том,
 что в спину упёрся я скину,
 метель за окном завивалась винтом,
 подобная грозному джину.

 Папаша мальчёнки, конечно Хаджа,
 из Нассреддинов -мигрантов,
 в автобусе с сыном-такая маржа,
 в своей эсэнгэвской загранке.

 Его оттеснило надавом толпы.
 Мальчонку повторно стошнило.
 Фонарные брезжитли в окнах столбы,
 струшка седак уступила.

 Я скина не скинул пока со спины,
 он шмыгал соплёю под ухом,
 я чувствовал бульканье липкой слюны,
 и локоть упёршийся в брюхо.

 Я думал, он скажет. Но он промолчал.
 Он как -то сопел покаянно,
 быть может отхлынула всё же моча,
 в мозгу поселясь постоянно.

 Не знаю.Но тетка мальчонке-платок
 подсунула, -вырвало снова.
 Да и хмуроватый какой-то браток
 промолвил хорошее слово.

 Конфетку протягивал кто-то:"Зажуй!"
 А кто-то совал шоколадку...
 И двери открылись. И стало свежо.
 Но только о том-по порядку.

 Ворвался в автобус морозный парок,
 стеля сребристою шкуру,
 отец его, ликом- восточный пророк,
 как будто какую пел суру.

 И замер автобус, зажатый во льдах,
 внимая отцовой молитве...
 Седая над сыном тряслась борода,
 над павшим в неистовой битве.

 И скин, арматурину бросив, бежал,
 джин в лампе -чего уж страшнее!
 И тёр кто -то лампу. Автобус дрожал.
 И снова мальчонку стошнило.