Один

          Впереди был какой-то магазин и они ворвались в помещение. У разбитой пулями витрины сидел дух с окровавленной головой.  Он был мёртв, и его тело удерживало основание витрины, на которое  он склонился. Рядом с ним стоял ящик с «эфками», и лежала СВД. Старый набил гранатами пустые карманы разгрузочной системы и парочку втиснул в карманы штанов. Кузя и Череп  сделали то же самое. Вышли через служебный вход.
 
          Перебежав улицу, они вошли в подъезд пятиэтажки. Поднявшись на пятый этаж, разведчики увидели квартиру с распахнутой настежь входной дверью, и ступили за порог.

          Старый посмотрел в окно и ухмыльнулься: вся оборона духов была перед ним как на ладони.

          - Кузя, связь! – приказал он, и радист завозился с рацией. – Передавай! Скопление сил противника у заводоуправления – до пятидесяти человек. На площади перед заводом нарыты окопы, духи накапливаются для атаки. Остаюсь здесь, чтобы скорректировать артогонь!

          Потом всё утонуло в густом, вязком, нечеловеческом гуле… Работали «Грады».

          Старый присел у окна. Всё его тело дрожало от усталости и напряжения.

          - Командир, духи отходят! В нашу сторону! – прокричал Череп.

          Старый посмотрел в окно. Духи поравнялись с домом. В гулком пустом подъезде явственно зазвучали возбуждённые голоса. Он подошёл к распахнутой входной двери и прислушался… Голоса смолкли.

          Старый вернулся к окну.

          Падал мелкий снежок и тут же таял на мокром, разбитом асфальте.

          - Что будем делать, командир? – спросил Кузя.

          - Сейчас не выберемся! – ответил Старый. – Духи откатились во дворы. Будем ждать темноты… Передай новые цели и отключайся. Да! Скажи обязательно, что здесь нужно будет атаковать одновременно на всех участках!

          Поблизости от дома начали рваться снаряды. Правее. Потом – левее. Под непрекращающийся грохот канонады Старый задремал, усевшись на пол, и не услышал, как прекратился артиллерийский обстрел.

          Проснувшись, вздёрнулся:

          - Кузя, ну что там?!

          - Тихо! – вдруг полушёпотом сказал Череп, толкнув его в колено.

          На лестнице послышался скрип стёкол под чьими-то тяжелыми шагами. Духи заговорили.  Скрипнула дверь парой этажей ниже…

          Наконец стемнело. Разведчики поднялись с пола и посмотрели в окно. Освещённая пожарами улица была пустынна.

          - Череп, проверь подъезд и около него. Далеко не ходи, сразу же возвращайся.

          Череп ушёл.

          Они ждали полчаса. Череп не возвращался. Старый подтолкнул Кузю к выходу, и они медленно стали спускаться вниз, стараясь не наступить на поблескивающие в зареве пожаров стёкла.

          Снова прошли через магазин. Где-то заработал пулемёт, прогремела автоматная очередь… И опять тишина.

          Разведчики дошли до угла, и вдруг тишину разорвали автоматные очереди. Рванула граната. Испуганные крики духов и другой – нечеловеческий голос, переполненный болью:

          - Уходите!...

          Старый замер. Он понял, что Череп кричал в надежде, что они, находясь на пятом этаже, его услышат.

          Автоматы застучали, казалось, со всех сторон. В небо взлетели осветительные ракеты, и стало светло, как днём.

          Кузя дёрнулся в сторону крика, но Старый рванул его за ремень разгрузки, увлекая обратно в сторону магазина. Но навстречу им уже гулко бухали шаги бегущих духов.
 
          Им пришлось запрыгнуть в стоящую около дома машину и пригнуться, пока не пробежит группа духов. Дождавшись, пока погаснут в небе «осветиловки», они снова рванули через улицу. Пробежав через дворы микрорайона, попали в частный сектор. Открыв калитку, вошли во двор с голыми клумбами. И только здесь отдышались, присев на мокрую скамью под деревом.

          В небо взмыло ещё два десятка ракет, осветив всё вокруг.

          Кузя вдруг вскочил на ноги и встал прямо перед Старым. В тот же миг в окнах дома, во дворе которого они присели отдохнуть, замелькали вспышки выстрелов.
 
          Старый, словно в замедленном кино смотрел, как пули рвут тело радиста, пока оно не рухнуло на него, сбив со скамейки. Старый, лёжа на земле, выдернул из кармана гранату и швырнул её в окно. Взрыв сотряс дворик. Посыпались оконные стёкла, выбитые взрывной волной…  Он метнул вторую, увидев как из окон рванулись клубы огня…

          Кузя был мёртв. Несколько пуль прошили его тело насквозь, пробив корпус рации… Не обошли они и Старого.

          Старый перевалился через забор, и только тогда почувствовал боль. Хромая, он дошёл до стены полуразрушенного дома, и здесь силы оставили его. Он присел на груду битого кирпича и прислушался. В этом районе было тихо. Так тихо, что слышалось, как из водосточного жёлоба стекает вода…  Он с трудом поднялся на ноги и стал искать вход.

          Когда он поднимался по лестнице, услышал, как в правом ботинке хлюпает кровь…

          В квартире он попытался снять ботинок, но сил на это не хватило: всё слиплось от крови. Старый проковылял к шкафу и увидел мужские вещи – костюмы, сорочки, галстуки. Он перетянул ногу галстуком, как жгутом и, взяв пальто, упал на диван. Было очень холодно, и он натянул пальто до подбородка, пытаясь согреться. Даже в лежачем положении у него кружилась голова, а в ушах стоял какой-то назойливый, протяжный звон. Потом он то ли уснул, то ли потерял сознание…

          Проснулся он от жуткого холода.
 
          Старый, превозмогая боль, уселся на диване и в рассветных сумерках осмотрел ногу. Две пули прошили её навылет, и одна рана всё ещё сочилась кровью. Разорвав зубами ИПП, он промыл раны водкой из своего НЗ и сделал перевязки, и только сейчас почувствовал боль в правом плече. Он пощупал плечо и нашёл пулю. Пробив пряжку плечевого ремня разгрузки, она застряла в мышце. Старый попытался вытащить её, ухватив пальцами за донце, но пуля не поддавалась. Он подковырнул её штыком, и она с глухим стуком упала на пол. Он залил рану водкой и подложил под ремень клок оставшегося бинта.  Больше ничего сделать он не мог…

           Когда он закончил, холодное, бледное солнце уже висело над домами.

           Его лихорадило, и он снова лёг на пропылённый диван.

           В течение дня он несколько раз просыпался и удивлённо слушал тишину, недоумевая, почему не наступают наши… И снова проваливался в темноту…

           Прошла ночь. Наступил новый день.

           Напрасно вслушивался Старый в окружающий мир. Артиллерия молчала. А духи ходили под окнами, громко разговаривали, и вообще, вели себя так, будто им ничто не угрожало…

           И снова наступила ночь… Его била жестокая лихорадка, а раненая нога мучительно дёргалась и саднила. И в лихорадочном  полубреду он вдруг услышал канонаду.

           Было утро.

           Сбросив пальто на пол, он резко сел, едва не потеряв сознание от рванувшей его тело боли. Сомнений не было – он слышал звуки боя. Лай скорострельных пушек, взрывы, грохот обваливающихся зданий… Совсем рядом, метрах в двухстах надрывался в кашле крупнокалиберный пулемёт…

           Он находился теперь в каком-то другом измерении, во власти других, более могучих сил. И он знал, что должен сделать... Собрав в кулак жалкие остатки сил, Старый спустился вниз и пошёл туда, где бил пулемёт духов. Он шёл, сильно хромая и сжав зубы до боли, с закаменевшим лицом. Проходя через двор, он наткнулся на группу гражданских, в основном, стариков и старух. Они суетились около входа в подвал, пытаясь сбить с него замок. Они что-то кричали ему, но он не слышал их и упорно шёл вперёд.

           Наконец, он дошёл до дома, из подвала которого бил пулемёт. Прямо перед ним двое духов, согнувшись, тащили ящик с патронами. Он выстрелил короткой очередью, полагая, что за грохотом пулемёта, его выстрелы никто не услышит. Перешагнув через тела, он начал медленно спускаться по крутым ступеням. Грохот стоял такой, что закладывало уши. На голову и плечи сыпалась штукатурка.

           У дверного проёма он отдышался, прислонившись к стене, и выщелкнул магазин из окна приёмника. Магазин был пуст. Он лихорадочно зашарил по карманам разгрузки, но по лёгкости магазинов понял, что все патроны он расстрелял, пока они прорывались к пятиэтажке.

           Старый глубоко вздохнул, приготовил гранату и шагнул в подвал...

           На фоне окна чётко были видны трое духов у ДШК, изрыгающего выхлопы пламени. Подвал дрожал мелкой дрожью… Старый метнул гранату под пулемёт и упал на бетон пола. Взрыв сотряс весь дом, и отбросил Старого в сторону выхода, полностью оглушив его. Придя в себя, он приготовил вторую гранату и пополз к окну. Опираясь на станок покорёженного взрывом пулемёта, он поднялся и увидел духов, отходящих по улице. Он метнул вторую гранату прямо в их скопление. Потом третью… Оставалась одна – крайняя… Старый подумал… и швырнул её в кучу убегающих духов…

           Дальше был чёрный провал. Он быстро-быстро летел в какой-то чёрный колодец, крича от боли...

           Несколько солдат-срочников мотострелкового полка с удивлением и каким-то ужасом на детских лицах смотрели на Старого… В изорванном в клочья обмундировании, весь залитый кровью, с чёрным от гари и боли лицом, он сидел на полу подвала среди трупов духов и… смеялся. А по щекам, вымывая светлые дорожки на лице, катились то ли слезинки, то ли капли воды из пробитых осколками водопроводных труб…