Новенькая

    После обеда, уже в спальне, воспитательница сказала мне:
- Михалыч, там новенькая. - и показала самую далекую койку у стены. Следующую за моей
  и за последней тумбочкой:
- В ряду девочек все занято, вот нянечка и уложила возле тебя.  Попросилась спать без обеда,
  чтоб мама поскорее пришла.  Ревет. Иди, бери шефство. Успокой.
    Я подошел. От новенькой торчал только коричневый хвост, перехваченный аптечной
  резинкой. Вся же новенькая рыдала под простыней.
- Ты чего? Вот поспим, и твоя мама придет.
- Я не из-за мамы.
- Голодная?
- Нет. Я дома обедала. Я не хочу в ряду с мальчиками.
    Подошла Танечка из ряда напротив:
- А, может, это мальчик? Ведь мы не знаем имя. И не видим. Это невидимый мальчик!
    Я молча показал на хвостик и поднял свои брови на Танечку. Новенькая затихла.
  А Танечка согласилась:
- Да, это девочка. Девочка, иди на мое место, а я сюда! Вообще-то, Михалыч моя пара.
    Новенькая, не открываясь, недовольно засопела. А я сказал Танечке:
- Ты иди. Видишь, она уже не плачет.
    Все улеглись и начали спать. Через какое-то время за моей спиной опять раздались
  всхлипы. Я повернулся и посмотрел. Новенькая лежала в правильной позе. На правом
  боку, ладонь под щекой. С красным носом.
- Ты чего опять?
- Пусть верхняя тумбочка будет моя, а нижняя твоя!
- Хорошо, хорошо! Спи уже!
    Тумбочка, выкрашенная белым, имела две дверцы с переводными картинками.
  На верхней белка, на нижней слон. Я вздохнул: "Девочки есть девочки.
  Все вопросы решают плачем."  И стал спать.
   
    После полдника воспитательница сказала:
- Все построились парами, идем в сад.
    Танечка подбежала ко мне. Но новенькая уже держала меня за руку, смотрела вверх
  и говорила:
- Дождя, кажется, не будет. Ласточки высоко. Правда, Михалыч?
    Танечка помрачнела, развернулась и убежала. А новенькая спросила:
- Ты умеешь лазать по деревьям? Научишь меня? Я же мальчик теперь.

    Сад был внутри детского сада. Абрикосы, яблоки. Дальше за забором частные владения.
  И собака. Собака лаяла на новенькую. Я не обращал внимания и учил:
- Я полезу по ветке. Потом повисну. Ветка согнется. Ты сорвешь яблоко. Я спрыгну вниз.
  Потом ты полезешь и повиснешь. Поняла?
    И вот она полезла. А собака лаяла. Она долезла до середины. А собака протиснулась
  в дыру. И мгновенно оказалась рядом. И подпрыгнула. И укусила за попу....

    Начался переполох. Приехали скорая помощь и милиция. Вся зазаборная семья оказалась
  у нас, и наперебой и громко все измеряли дыру в заборе. И девочку, и собаку увезли.

    Прошло много дней. Мы опять ходили в строю с Танечкой. Она забыла про все. А я нет.
   И вот новенькая опять появилась. Опять в спальне после обеда на той же  раскладушке:
- Михалыч, привет! Молодец, не занял мою белочку. Помнил меня?
    Я кивнул. Танечка не подошла. Все стали спать.
    В середине сна воспитательница ушла, а новенькая зашептала:
- Михалыч, ты умеешь считать до сорока?
- Умею, - я повернулся к ней.
    Она рассказала, что ей делают уколы в живот. Очень больно. Всего будет 40:
- Будешь считать мне каждый день, чтоб я знала, сколько осталось. Считай! -
  и задрала пижаму.
    Я не мог отказать.
    А Танечка все слышала.

    По пути домой, как обычно, зашли с папой в пивную. Он сдул пену и предложил глоток:
- Что-то ты мрачный сегодня, Михалыч. Проблемы?
- Разберусь, пап. Пей сам.