Из Валерия Гончаренко. Перевод с украинского

Из Валерия Гончаренко

*  *  *

Взглядом будущее окину:
где б толику сыскать утех?
За былое и то, что ныне,
пусть издёвкой не будет смех.

Взглядом будущее окину:
и укутаюсь в звёздный плащ.
За былое и то, что ныне,
пусть издёвкой не будет плач.

В будней бешеной круговерти
наконец-то найду ответ.
Жизнь – исконно начало смерти,
так о смерти не скажешь, нет.

Полыхнут разноцветьем дали,
и утихнет светло среда…
Просто умер бы – только дали б, –
как Григорий Сковорода.

*  *  *

И воли вдосталь и несчастий,
в крови источник не зачах.
И боль былая рвёт на части,
и новой теплится очаг.

Судьба такая, Боже правый!
Сместилось всё вокруг меня.
Вчера тянулся к чистой правде,
боюсь сегодня, как огня.

*  *  *

Я всё сберёг: и то, что ты
писала перьями проворными,
и разведённые мосты
бровей над карими озёрами.

Моя любовь живёт во мне.
Сонм быстротечных дней листаю.
Так ветер серый на стене
листает тени птичьей стаи.

Я всё сберёг: твою весну
и лёгкий оттиск милых ног.
Но лишь тебя, тебя одну
я не сберёг…


Молитвы на паперти двадцатого века. Цикл

Молитви на паперті двадцатого віку. Цикл


К Украине

Я Господь, Бог твой... Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим
Первый Божий завет

К единственной – знай, – крик глуша в сжатом горле,
на исповедь, карой сгорая в борьбе.
В надежде и в счастье, в безудержном горе
пребудь же во мне!

Всеславной, тебе, обездоленной – всуе
в смятении кланяюсь жизнию всей.
К тебе же грядущее свечкой несу я.
Угаснуть не смей!

На паперти века в молении жажду:
коварство безверья бессмертьем рази.
Пребудь же ты вечно в былиночке каждой
и в капле росы!

И первою ты, и последней желанна –
иной не сменю тебя песнею, нет.
Тебе, всеземной, всесвятейшей, осанна!
Останься во мне.


До України

Хай не буде тобі інших богів переді Мною
Перша Божа заповідь

Єдиній тобі, крик тамуючи в горлі,
звіряюсь, неначе караюсь в борні.
В надії, у щасті і лютому горі
пребудь у мені!

Всеславній тобі і знедоленій всує
вклонюся літами у чорний свій день.
До тебе майбутнє, мов свічку, несу я,
не згасла б лишень!

На паперті віку молюся тривожний:
підступну зневіру безсмертям рази.
Хай вічно ти будеш в билиночці кожній
і в краплі роси!

Ти – пісня найперша і та, що остання,
яку не зміню ні на які пісні.
Тобі, всеземній, найсвятішій, осанна!
Лишись у мені!


К справедливости

Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли
Второй Божий завет

Провёл бытия здесь я душные ночи
с химерами грешного дня – наяву.
Тобою пронзённый – лучами прострочен
бессмертного Солнца – живу.

В пустыне безверья остаться? Ужель там
для Слова сыскать излеченья – траву?
Тобою пронзённый я, как багинетом
безжалостной Правды, – живу.

Отрава коварная Ты и лекарство.
С желаньем  молитвы творить я порву.
Дай силы в Твоём пребывать мне пространстве,
всех слышать, покуда живу.


До справедливості

Не роби собі подоби Бога
Друга Божа заповідь

Земного життя душні ночі провів я
з примарами грішного дня наяву.
Тобою пронизаний, ніби промінням
безсмертного сонця, живу.

В пустелі безвір’я спинюся, бо де там
шукати для істини слова траву?
Тобою пронизаний, ніби багнетом
безжальної Правди, живу.

Ти – ліки мої і підступна отрута.
Не витворю більше молитву нову.
Дай силу мені у тобі перебути,
всіх чути, допоки живу.


К сомнению

Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно
Третий Божий завет

В отчаянья час, я прошу, мя остави.
(Тобой, будто тёрном, я душу венчаю).

Забудь обо мне по дороге ты к цели.
(Надежда с отчаяньем вместе созрели).

Меня задержи ты на стёжке коварства.
(И выкради вовсе из этого царства).

Замахи на брата сдержи мои грозные.
(Тебе помолюсь я последними вёснами).

Не сейся, прошу, ты во мне без причины.
(Пусть будут спокойными волны кончины).


До сумніву

Не призивай Імення Господа, Бога твого, надаремно
Третя Божа заповідь

Мене полиши у годину відчаю.
(Тобою, як терном. я душу квітчаю).

Про мене забудь у дорозі до цілі.
(Надія і розпач мої вже дозрілі).

…Мене зупини на стежині підступності.
(Назавше вкради у життя мого будні ці).

Затримай правицю, над братом занесену.
(Тобі помолюся останніми веснами).

Благаю, не сійся в мені безпричинно.
(Хай буде спокійною хвиля кончини).


К настроению

Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой – суббота Господу Богу твоему
Четвёртый Божий завет

Усмешкой с уст раскрытых брызну –
мне день грядущий дан в трудах.
Тишком молиться буду жизни,
а радость – в небо на крылах.

Убей печаль ты в лоне слова,
нарушь молчание мембран.
Не буйствуй празднично под кровом,
где оргию творит обман.

В полон надежды ежедневной
возьми – она всему оплот,
ведь побеждает непременно
лишь тот, надежда в ком живёт.


До настрою

Пам’ятай день суботній (недільний), щоб святити його
Четверта Божа заповідь

Розкрий уста мої усмішкою
на день грядущий у труді.
Життю молитимуся нишком я,
всю радість скриливши тоді.

Убий мій сум у лоні слова,
озвуч мембрани мовчазні.
Але не буйствуй празниково
на хижій оргії брехні.

У бран щоденної надії
візьми, бо як би не ішлось,
лиш той перемагати вміє,
хто сподівається на щось.


К матери

Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле
Пятый Божий завет

Явись сном в отчаянья час – долгожданным.
И прахом пусть станет проклятая явь.
От берега грусти к тебе плыть я стану.
Ты памяти путь маяками уставь.

Явись мне сияньем рассвета сегодня.
Казнюсь: ночь проводит по ада кругам.
Прижаться б лицом мне к шершавым ладоням,
припасть бы челом мне к усталым ногам.

Явись же голубки ко мне воркованьем.
Укрыть хочет осень дырявым плащом.
Гореть буду зря – откровенный в печали –
я листьев опавших холодным огнём.

Явись сероглазой улыбкою вешней,
что полнит лазурью небесную высь.
Заводят шаги мои гулкие песню.
Явись – обернись. Посмотри. Задержись.


До матері

Шануй свого батька та матір свою
П’ята Божа заповідь

Явись мені сном у хвилину відчаю.
Хай прахом розвіється проклятий яв.
Від берега смутку до тебе відчалю,
де згадки мені маяками стоять.

Явись мені сяйвом світанку сьогодні,
коли я катуюсь, огорнутий в ніч.
Упасти б обличчям в шершаві долоні.
Припасти б чолом до натруджених ніг.

Явись мені горлиці голосом, мамо,
як осінь вкриває дірявим плащем.
Відвертий в печалі, горітиму марно
опалого листя холодним вогнем.

Явись мені усміхом, тим сірооким,
що синню наповнює сонячну вись.
До тебе співають лункі мої кроки.
Явись – обернись… Зупинись… Подивись…


К уму

Не убивай
Шестой Божий завет

Покуда не канул в безвестие – каюсь.
Зачем мне златые оковы, зачем
премудрости злобной? Я – грешник, я – Каин,
извечно противлюсь слепой доброте.

В коварной был подлости зрячим я – знаю.
Туманный свой взор отвожу я теперь.
Тобой управляем, тобой направляем
я в море соблазнов, как загнанный зверь.

Я сам, современнейшим варваром грубым,
занёс не над братом отточенный нож,
не Авель упал окровавленным трупом,
а совесть. Потери страшней не найдёшь.

Идти буду узкой, крутою стезёю.
Со мною пребудь и меня не покинь.
Но только над слабой моею душою
не властвуй вовеки. Аминь.


До розуму

Не вбивай!
Шоста Божа заповідь

Допоки не канув у безвісті – каюсь.
Навіщо кайдани мені золоті
премудрості злої? Я – грішник. я – Каїн,
противився здавен сліпій доброті.

Був зрячий в підлоті підступній. Тому ось,
відводячи вбік затуманений зір,
тобою керуюсь, неначе кермуюсь
у морі спокуси, як загнаний звір.

Я сам, найсучаснішим варваром грубим,
заніс не над братом загострений ніж,
не Авель упав закривавленим трупом,
а совість сконала. І це найстрашніш.

Ітиму крутою вузькою стезею.
Благаю, мене ти на ній не покинь.
Лише над слабкою душею моєю
ніколи не властвуй. Амінь.


К измене

Не прелюбодействуй
Седьмой Божий завет

Страшусь я тебя, как извечно боится
коррозии жадной калёная крица.

И как сквозняка ужасается свечка,
плотины – ничем не приметная речка.

Исчезни молвою ты, ада исчадье –
доподлинно так вот молюсь я проклятьем.

Отвергнешь Иуду, поверь в Иисуса –
и вымрет народ от отравы укуса.

И образ твой в нимбе гадюк скользкотелых,
как знак, на груди у тирана висел он.

В своей же вине так по-детски наивен,
что я – человек, что я прост, слабосилен.

Молюсь я проклятьем: и ныне и присно
встречайся со мной лишь врагом ненавистным.


До зради

Не чини перелюбу
Сьома Божа заповідь

Страшуся тебе, як одвічно боїться
іржі ненажерної кована криця.

Тебе я жахаюсь, як протягу свічка,
як греблі боїться вузесенька річка.

Як поголос, щезни в дорозі до мене,
молюся прокляттям тобі достеменно.

Зречешся Іуди, повіриш в Ісуса –
і людство умре від отруйного вкусу.

Твій образ у німбі гадюк слизькотілих
тирани підступні на грудях носили.

У мене ж провина дитинно єдина,
що я – слабосильна звичайна людина.

Молюся прокляттям: сьогодні і завше
зі мною стрічайся, лиш ворогом ставши.


К злодейству

Не кради
Восьмой Божий завет

Ты злость укради мою, трусость и спесь –
и буду во власти злодея я весь.

Но вместо любови и щедрости вместо
Всеядную зависть кради повсеместно.

Возьми бездуховность, и чёрствость, и лень
мою и в грядущий кто явится день.

Неверье крадя обездоленной доли
прошу, не давай никогда ты покоя.

Оставь меня в бедности крайней, в беде –
смиренно тогда помолюсь я тебе.


До злодійства

Не кради!
Восьма Божа заповідь

Вкради боягузство, спесивість і лють,
будь злодієм вічним у мене, молю!

Натомість любові і щедрості замість
у мене вкради всеглитаючу заздрість.

Вкради бездуховність, байдужість і лінь
у мене і в пізніх моїх поколінь.

Крадучи зневіру в знедоленій долі,
прошу, не давай супокою ніколи.

Полиш мене в злиднях, нагальній біді –
і щиро тобі помолюся тоді.


Ко лжи

Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего
Девятый Божий завет

Заряблено чистое небо вокруг
и в бешенстве люди.
Не знал бы тебя откровенный мой друг
и враг самый лютый.

Тебя проклинает уверенный шаг,
завязнувший в тине.
Сгинь чёрной водою в горячих песках
былого пустыни.


До олжі

Не свідкуй неправдиво на свого ближнього
Дев’ята Божа заповідь

Тобою і небо безхмарно-рябе,
озвірені люди.
Хай щирий товариш не знає тебе
і ворог мій лютий.

Тебе проклинає мій впевнений крок,
що в’язне в намулі.
Як чорна вода у гарячий пісок,
сховайся в минуле.


К любови

Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего; ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего
Десятый Божий завет

Замру на века в созерцании дива.
Явись мне хоть дымкою радужной, свет.
Пусть будет соперник наивно-счастливым.
Я – радостной тенью, крадущейся вслед.

Ты – миг и столетье, негаснущий праздник,
огнём воссиявший в тоски темноте.
Что нежно другому поёшь ты – не важно.
Расслышать бы песню и тихо подпеть.

В звучаньи ругательных слов не исчезни.
Крылатый мой конь пусть летит за тобой.
Возьми меня в плен встреч загадочно-нежных,
но двери пред волей разлуки закрой.


До любові

Не заздри!
Десята Божа заповідь

Замру на віки в несказанному диві,
хоч маревом райдужним світло приплинь.
Хай буде суперник наївно-щасливим
і я поруч нього – як радісна тінь.

Ти – мить і століття, негаснуче свято,
що полум’ям в темряві смутку сія.
Хай будеш для іншого ніжно співати,
але щоб цю пісню послухав і я.

Не зникни у згуках лайливого слова,
летить за тобою крилатий мій кінь.
Візьми мене в бран своїх стріч загадкових,
Лиш тільки на волі розлуки не кинь.


Гончаренко Валерий Васильевич (1942 – 2000). Поэт. Окончил филологический ф-т Кировоградского пединститута (1967). Работал в редакциях газет Кировограда и Николаева. Основатель и руководитель городской молодёжной литературной студии «Сеятель» («Сівач»). Автор ряда поэтических книжек, повестей, рассказов. Стихи переведены на русский, осетинский, казахский и др. языки. Член Союза писателей Украины (1984), лауреат премии им. Ю. Яновского. С 2001 г. проводится областной литературный конкурс творческой молодёжи им. Валерия Гончаренко.