Распоясались маньяки

Как в кабацкой пьяной драке,
Душу, продав в кабалу.
Распоясались маньяки,
Словно черти на балу.

Распоясались маньяки,
Злобной жаждою гонимы,
Крови запахом томимы.
Словно нечисти ватаги в дремучих, сказочных лесах.
Масти разной вурдалаки,
Как бродячие собаки, рыщут в наших городах.

Даже пишут в жёлтой прессе, что, освободившись от оков,
Разбрелись по нашим весям толпы разных маньяков.
Бродят те поодиночке по ночам и даже днём,
Их изловить теперь не могут ни в потёмках, ни с огнём.
Только всех предупреждают: чтобы бдительность храня,
Выявляли мы их сами, а проморгав, - себя виня.

Надо всё же вам признаться, довелось хлебнуть мне бед,
В наш дом, под номером тринадцать, переехал мой сосед.
Переезды, новоселье и, как раз под Новый год,
У него маниакальный, тот период настаёт.
Через стенку всё же слышно: ничего не утаит,
И, как мучается жертва: стонет, охает, кричит.   

Этот изверг крови жаждет, он на всё теперь горазд,
Прямо злобный «чикатило», изувер и Карабас.
Полчаса её маньячит, головой об стенку бьёт,
Эта дура громко плачет, а на помощь не зовёт.               
То волчицею завоет, то белугой  заревёт,
То по новеньким обоям коготочками скребёт.

А жена под одеялом вся нетерпеньем извелась,
У меня внутри пружина до отказа завелась.
Это, что же происходит? На дворе, какой же век?
Чтобы так вот жаждал крови рядовой наш человек.
Мигом я вскочил с постели, организм мой весь восстал,
В эту самую минуту сам я оборотнем стал.

Моё терпенье на исходе я теперь на всё готов,
Его снесу с петель я двери! Ух, наломаю ему дров!
И, как Бэтмэн в коридоре, рву рубаху на груди,
Маньяков таких видали, доберусь вот, погоди.
«Ты оставь в покое жертву», - я ему кричу сквозь дверь,
Прекратились сразу крики, знать меня услышал зверь.

И почти что без разбега я впечатываюсь в лист,
Устояли его двери, (не китайская подделка), продукт завода «Металлист».
Двери тотчас распахнулись, в них сосед стоит, как лом,
В полосатеньких трусишках, с полным мусорным ведром.
Сразу я без подготовки целю прямо в правый глаз,
«Получи, маньяк, подарок, - ты узнаешь ещё нас».

Удар, конечно, получился, то скажу свершённый факт,
Сразу скорчился от боли этот злобный вурдалак.
Он лежит в дверном проёме и шипит, прям, как змея,
Только этому событию недолго радовался я.
Он опять в дверном проёме, стоит в трусах, но без ведра,
Бьёт меня, как сивый мерин, он с размаху, по зубам.

Тут за воздух я хватаюсь, скользя рукою по стене,
Хорошо, ещё не Тайсон ту оплеуху врезал мне.
Сплюнул зубы я на кафель, кровь, размазав по лицу,
Ты меня ещё узнаешь, не дам спуска подлецу.
И почти что без замаха бью ему я в левый глаз,
«Получи, маньяк, подарок, - ты узнаешь ещё нас».

Опять ударчик получился, и опять он на полу,
В полосатеньких трусишках он, как с флагом на колу.
Тихо корчится от боли этот злобный вурдалак,
С пьедестала его свергли и попрали его флаг.
Но опять, как Ванька-встанька вурдалак стоит в дверях,
Прямо, как Кощей бессмертный, снова поднял он свой стяг.

Только стоит тут отметить, он свой удар не рассчитал,
Ему мешал под каждым глазом огромаднейший фингал.               
Но, а мой расчёт тут верный, тут ты мимо не пройдёшь,
Получил, маньяк подарок, а назад-то не вернёшь.
У тебя всего два глаза, да и то закрыты все,
Моих зубов-то два десятка, лишь за минусом потерь.

Тут на шум побоищ наших все соседи собрались,
И наш честный поединок разнимать все принялись.
Нашёлся кто порасторопней, он в ментовку позвонил,
Не стал бы биться он с маньяком, не хватило б его сил.
А из квартиры вурдалака кто-то вдруг заголосил.
Может жертва та, однако, тратит свой остаток сил.

Отстранив тут вурдалака, я туда глаза скосил,
В дверях стоит такая «квака», я тут совсем лишился сил.
Стало, как-то некомфортно, хреновато стало мне,
Табуны мурашек резвых заскакали по спине.
На меня стальною цепью оцепенение нашло,
Может быть, с картин ужасных, то видение сошло.

На меня глядят глазищи из-под огромных фар-очков,
На лицо её налипли огуречные обрезки и лимона кругляшков.
На голове сосновых шишек почти с добрую корзину,
Не опишешь здесь словами, надо видеть ту картину.
Правда, были то не шишки, ты смеяться погоди,
А пластмассовые фишки, - это термобигуди.

Неужели эта «квака» была жертвой вурдалака?
Приглядеться если лучше, сомневаюсь я, однако.
По сравненью с этой дамой всё же хиленький маньяк,
Его могу себе представить я в руках у этих «квак».
Пластилиновой вороной, по-другому бы никак,
Так же, как и в том мультфильме сам стал бы жертвой вурдалак.

А когда в себя пришёл я, став реальность понимать,
Добродушные соседи мне всё пытались объяснять:
«Подготовка к карнавалу у соседки то была,
Она в хоре запевалой небывалою слыла.
Репетировала много, она старалась, как могла,
Чтоб устроить в ЖЭКе праздник, для новогоднего стола».

Дескать, зря устроил драку, и соседа искалечил,
Вовсе не было маньяка, но мне от этого не легче.
Зря, надул ты свои губы, и обиду затаил,
Ну, а кто вернёт мне зубы? Те, что в битве я сложил.
Вон они лежат рядочком, тихо, мирно, в уголке,
Соберу я их в платочек, сохраню их в узелке.