В Акутихе

(продолжение 1-е. Фрагмент из рассказа "На току в Красногорске")

                Как нас разъединяет телевизор! Он работает с утра до вечера с небольшими перерывами. Мы, если свободны от работы или дежурства по кухне, сидим на кроватях и глазами пожираем экран. Никаких разговоров! Никто никому не нужен. Впервые на сельхозработах, когда вместо печи с дровами -- газовая плита, огромный дом из двух большущих комнат обогревается какой-то хитрой флягой, внутри которой -- огромные металлические детали и спирали. Греет! Лучше любой печи. И весь огромный мир у нас в гостях, гостей слушаем и смотрим целый день. А друг друга видим лишь у веялок и за столом. Но, удивительно!, за столом все молчат.

                Так весело и интересно было мне в прошлую осень в Акутихе, когда мы, "избранные" со всего отдела ездили работать на подшефный животноводческий комплекс! Вечерами, после работы, нам приходилось ходить за дровами, рубить их на лучины, топить печь, ходить за грибами, калиной, готовить ежедневное жаркое из овощей, бегать за бутылочкой, одной-единственной на 12-14 человек. А потом! Обильный ужин, весёлые разговоры, анекдоты до коликов в животе, смех до слёз. И песни! Пели всё -- и частушки, и любовные песни, и революционные. Оля С-на всегда мотив песни уводила куда-то в сторону, Гена С-ин пытался утянуть её в свою, а мне почему-то не хватало сил пропеть так, как хотелось. Но ближе мне был мотив Гены. А с Олей было просто хорошо, так как девчонка она мировая. А девчонки из 101-ой лаборатории: Наташа, Ира, Оля! Замечательные, весёлые, дружные, красивые! А Митька (Таня Митюшина)... Так интересно было слушать её рассказы, как они на каникулах, будучи студентами ЛТИ, строили атомную электростанцию под Ленинградом. Чем больше узнаю Таню (а все её зовут ласково "Митькой" по фамилии), тем более уважаю и поражаюсь её душевной и просто человеческой красоте!

                А Саша Вандель! Какие умные, острые споры они вели с Сашей Аполонским! Как взвинчивался гордый, с умным, высоким лбом, невысокий Аполонский, как психовал и срывался, и как красив был в в своей правоте, насмешливой весёлости и удивительной простоте Вандель! Какие интересные, безупречные логические доводы он приводил! А на следующий день в попытке взять реванш за проигрыш накануне (не столько научный, сколько нравственный), Саша Аполонский рьяно бросался на самую опасную, самую тяжёлую работу и этим заставлял себя уважать. По крайней мере, меня. Да и многих других. А Саша Вандель тоже не отставал. Длинный, вихрастый, открытый, распахнутый весь, он трудился, как владимирский тяжеловоз, без продыха, до крупных капель пота на лбу, до мокрых прядей на голове, в распахнутой телогрейке, в расстёгнутой до пупа рубахе с оторванными пуговками. А потом вечером, после ужина, Оля брала голову Ванделя к себе на колени, расчёсывала его спутанные высохшие пряди, зашивала дырки на его рубашке, пришивала недостающие пуговицы. И где только она их находила?!
                Однажды я спросила её, показав глазами на Сашку:
- Нравится?
- Очень... Как ребёнок, добрый и открытый. А умный!..
- Так смотри, не упусти.
- Постараюсь, -- смутилась Оля.

                Нет, не женился Вандель на Оле. Чем она ему не подошла? Симпатичная, вся какая-то утончённая, с большими карими глазами, с коротенькой, чуть вьющейся стрижкой чёрных волос, худенькая, гибкая, небольшого роста, всегда весёлая, всё умеющая делать: прекрасно готовит, шьёт мастерски -- обшивает всех девчонок лаборатории. Учится на последнем курсе Алтайского политехнического института! Может быть, его остановило то, что у Оли есть дочка от первого брака, но она воспитывается у бабушки. Оля живёт в общежитии, работает, вечером -- институт. Когда ей заниматься дочкой? А может, именно это и остановило?..
                Не знаю, что произошло между ними, только всего через три или четыре месяца Вандель женился на другой, свободной, незамужней, бездетной. И не ходил, а летал, одуревший от счастья. Значит, так должно быть. А Оля ходила притихшая, внешне спокойная, чуть отрешённая. Я не удержалась и как-то шепнула (мы вместе шли из столовой):
- Что ж ты отпустила-то его?!
- Да уж так получилось... Видно, не судьба.

(продолжение следует в третьем фрагменте "День Учителя")