Сказка Овечка

       «Овечка».
          
      Часть первая.

У речки глубокой на той стороне
Стояла Овечка в густом камыше
И горько рыдала о тяжкой судьбе:
Она поломала копытце себе.
А дома хозяйка к вечере ждала
И травушки сочной сполна принесла;
Водицы холодной набрала в ведро.
Но где же Овечка? Уж скоро – темно!

Вот солнышко быстро спешит на покой.
Хозяйка Овечку зовёт всё домой,
А та в это время дрожит в камыше
С мольбою, взывая, помочь ей в беде.
А рядышком близко Волчище бродил.
От голода низко хвостище тащил,
Но вдруг он почувствовал запах Овцы.
«Сейчас её съем, да и в воду концы».
И стал он по следу быстрее шагать,
И вкусное блюдо себе представлять.
Всё ближе и ближе подходит к Овце…
Горючие слёзы видны на лице.
И просит Овечка в беде ей помочь,
Уж, больно, ей страшно одной в тёмну ночь.

Хоть голод мучительно Волка терзал
И силы последние быстро терял,
Он сжалился тотчас, увидя её,
 Копытце исправил, надел на неё.
И вот уже рядом идут вдоль реки;
Луна улыбается им с высоты,
И звёзды купаются в тёплой воде,
Смеясь и ныряя на быстрой волне.

И вдруг предложила Овечка ему:
«Пойдём, погуляем на том берегу.
Там сочная травка растёт на лугах;
Холодна водица бежит в родниках;
Там звонкие песни поют соловьи
И в них воспевают прекрасные дни.
И там, утопая в цветущих садах,
Красуется дом мой у всех на глазах».
Не стал Волк перечить прекрасной Овце:
«К тому ж повечеряю с нею в конце.
Чего мне терять, коль я пищу нашёл», - 
В ответ ей кивнул и за нею пошёл.
Хотя и спокойно вдвоём они шли,
Но, больно, уж быстро до дому дошли.
А там их хозяйка ждала у ворот
И Волку, конечно, дала отворот.
К тому ж напустила огромного пса.
Зубами он жалил, как будто оса.
Овечка пыталась ей всё объяснить;
Просила от злющего Пса оградить:
«Ему я обязана жизнью своей,
Коль Пса не уймёшь – я не стану твоей».
И стала хозяйка тогда причитать,
Но их невозможно уж было разнять.

Откормленный, сытый Пёс злобно рычал,
Несчастного Волка на части кромсал.
Хоть голоден Волк был, но в грязь не упал,
Свою волчью хватку он Псу доказал:
Отгрыз ему ухо и брюхо порвал,
Да косточки нежны, немного помял.
До смерти б, наверно, сражались они,
Но тут подоспели на помощь Козлы.
Рога навострили с обеих сторон,
Вот-вот норовят их забросить в фургон.

Пока уделяли внимание Псу:
Живот зашивали, укус на носу,
Куда неизвестно Волчище пропал.
Везде обыскали – никто не видал.
И вскоре Овечка из дому ушла.
Хозяйка искала, но так не нашла.

Овечка хоть юная очень была,
Но крепко влюбилася в Волка она.
Поставила целью своей – отыскать,
Хоть мир обойти весь – его разыскать.
Идёт по дороге бедняжка Овца,
Уже истощилась – поесть бы сенца,
Да некогда, солнце к закату плывёт,
И путь неизвестный куда приведёт.
Вот видит домище Медведя стоит,
И свет во всех комнатах ярко горит.
В ворота стучит и в оконце она,
И просится слёзно: « Впустите меня!
Впустите меня только ночь переспать,
А утром отправлюсь в дорогу опять».

Никто не изволил ей двери открыть,
И стала Овечка в дорогу спешить.
Прошла недалече – дворец перед ней.
В нём множество, множество всяких огней.
У зеркала видит, Лисичка сидит,
Пушистую шёрстку свою теребит.
И вновь стала слёзно в ворота стучать:
«Впустите меня только ночь переспать,
А с зорькою ранней от вас я уйду.
Я милого Волка повсюду ищу».

Лиса отворила окошко своё;
С усмешкой взглянула на облик её;
С зевотой сказала, с ехидством в лице:
«Ещё не хватало Овец во дворце.
Откуда пришла, туда ноги неси,
Тебя не впущу я. Не стой, не проси».

Заплакала горько Овечка тогда
И, сгорбившись низко, вперёд побрела.
А чёрные тучи повисли стеной,
Уж в воздухе пахнет дождём и грозой.
Идёт, под ногами не чуя земли,
И снова  вдали засверкали огни.
Опять перед нею предстал теремок.
Да вот ведь беда! На заборе – замок.
«Что делать?» - подумала горько она.
А дождь поливает уже, как с ведра.
Безудержно в небе грохочет гроза,
Да молнии свет заслепляет глаза.
До нитки промокло овечье бельё,
И дрожь пробирает всё тело её.
«К кому обратиться? Кого попросить?
И где б мне укрыться – грозу перебыть?».
Вдруг что-то вкруг шеи её обвилось
И, нежно прижавшись, теплом разлилось.
От сильной стихии спасалась Змея.
«Меня ты не бойся, - сказала она. –
Спасёшь ты меня, я тебе помогу;
И в трудной минуте всегда подсоблю.
Немедленно только отсюда уйди.
Должна скоро стая волков подойти.
Они разорвут нас на мелки куски.
Поверь мне, пощады от них ты не жди».
Овца промолчала, а в мысли тая:
«Чего мне страшиться сородич Волка.
Вот мне они точно сумеют помочь.
Скорее б кончалась ненастная ночь».

Но ветер не думал так скоро стихать;
Гроза продолжала усердно рычать.
Согревшись, уснула на шее Змея,
И тут же за нею уснула Овца.
И крепко проспали всю ночь до зари.
Уж утро вещали певцы – петухи;
Гроза укатила весьма далеко;
Природа дышала легко и свежо.

И волки стояли уже у ворот
И злобно смотрели, оскалив свой рот.
Овца улыбнулась, навстречу пошла:
«Всю ночь у ворот я вас здесь прождала.
Прошу, умоляю в беде мне помочь.
Не зря под дождём простояла всю ночь.
Уверена, знаете место ВолкА.
Меня одолела кручина-тоска.   
 Поверьте, безумно его я люблю,
Поэтому помощи вашей я жду».

«Конечно, поможем тебе отыскать.
Сначала должна ты нам всё рассказать:
Откуда пришла; где отара твоя;
И кто охраняет; семья,  какова».
Пока им Овечка рассказ свой вела,
В котле уж бурлила, кипела вода.
Точились старательно очень ножи.
Вожак утешал: « Ты, Овца, не тужи.
Ты – здесь, как родная сестрица для нас.
Тебе поменяем одежду сейчас;
Уложим причёску; глаза подведём
И дружно к собрату тебя отведём».

Змея вновь шепнула Овце: «Убегай!
И время напрасно своё не теряй.
Неужто не видишь, костёр развели?
Тобою решили украсить столы».
И вновь не послушала добрый совет.
Она ожидала от стаи ответ.
Ответа, конечно, никто ей не дал.
Петлю лишь на шею вожак повязал.
И вот уже дружно ведут на костёр.
О, как перед нею вожак был хитёр!
Об этом она лишь сейчас поняла.
Змея оказалась, правдива была.
Но поздно. Она на распятье стоит.
И каждый пытается нож свой вонзить.
Всё ближе и ближе сужается круг…
Но стая волков разбежалась тут вдруг:
Неведомый с неба комок прилетел,
Овцу захватил и назад улетел.

Овца поднялась над землёй высоко.
И вот уже волки – внизу далеко.
Под ней проплывают поля и моря,
Овраги, ущелья и гор череда.
Ликует Овца: «Я теперь спасена!». 
Но слышит над ухом: «Глупа ты, Овца!
Тебе говорила, быстрей уходи
Да ноги отсюда свои уноси.
Глуха, ты осталась к советам моим.
Несёт тебя Коршун к детишкам своим.

Послужишь хорошим обедом для них».
И сразу тут голос змеиный затих.
От страха заблеяла тотчас Овца,
Почувствовав жизни прихода конца.
«Но где же правдивый твой мудрый совет?».
Мгновенно послышался сразу ответ:
Тебе, безусловно, сейчас помогу.
Я ядом немножко его угощу.
Но ты должна слово святое мне дать –
Нигде без меня ничего не решать.
Лишь только тогда мы сумеем спастись,
Когда ты не будешь, так сильно трястись».
И Коршуна ядом наполнила вмиг.
Замедлил полёт он и враз как-то сник.
Хоть силы мгновенно стал быстро терять,
Добычу свою не хотел упускать.
И всё же сумел до гнезда донести,
И рядом с птенцами покой обрести.

Змея зашипела над ухом опять:
«Должна, за спасенье с горы меня снять.
Ведь я по горам не умею ползти.
Сумей до земли ты меня донести».
Куда там идти! Вся дрожала Овца.
Но вдруг увидала Архара она.
«Мой милый дружок! Нам в беде помоги!
Тропинкой знакомой тебе, проведи».
« Ты как взобралась на вершину горы?
Сюда поднимаются только Орлы.
Ничья не ступала, поверь мне, нога.
Одни лишь зимою ложатся снега».

«Сюда, на вершину, нас Коршун поднял.
От тяжести нашей пупок подорвал;
И дух свой последний он здесь испустил,
Да крылья могучие вместе сложил».
«До самой земли не смогу провести:
Крутые каньоны нас ждут впереди;
Да горные реки, бегучи стремглав;
Да множество, множество всяких облав.
Недавно тут рыскала стая волков.
Кругом пооставила свежих следов.
И очень опасно к ним в лапы попасть,
И страшно в бездонную пропасть упасть.
Так что привело тебя в эти края?
Увидеть с вершины родные поля?
Иль горного воздуха вдоволь вдохнуть?
Аль в быстрой речушке поплавать рискнуть?».
«Я милого Волка повсюду ищу.
Пугает стихия, пред ней трепещу.
Сюда поневоле попала, пойми.
Скорее б к студеной водице дойти:
Измучила жажда, глоточек хлебнуть,
Тогда можно б снова отправиться в путь».
«Уж скоро с тобой к водопаду дойдём;
Водицы попьём и вдвоём отдохнём;
И голод сумеешь свой тоже унять
И даже спокойно немного поспать».

Вот с камня на камень ступает она,
Уже под ногами водица видна,
И свежей прохладой пахнуло в лицо…
И вдруг вся Змея закрутилась в кольцо:
«Не смей к водопаду с Архаром идти.
Немного отстань. Там – беда впереди».
Застыла на месте Овечка тотчас.
Архар в это время спустился как раз.
Старательно жажду, он стал утолять…
Змея зашипела: « Ни с места! Стоять!
Напрасно спешил нас с тобой обогнать.
Теперь ему жизни уже не видать».

Овца содрогнулась, увидя волков,
Спешащих так быстро на смачный улов.
 Не знала Овца, что так просто не взять,
Архара живьём невозможно поймать:
Он сзади копытами может убить,
А спереди, рогом колючим пронзить.
Пока умывалась Овечка слезой,
Для стада волков стал он страшной грозой:
Летели они с-под копыт и рогов,
Теряя хвосты,  полрота зубов.
И слышит Овца: «Поспешайте сюда.
Теперь не грозит никакая беда.
Успел я водицы холодной испить
И недругов злобных немного побить».

 Спустилась Овца, а сама чуть жива.
 И видит, истоптана всюду трава.
 Повсюду валяются клочья с волков
От общих её и Архара врагов.
«Отсюда пойдёшь вдоль реки ты одна.
Теперь моя помощь тебе не нужна.
Но будь осторожна, есть тропы, круты.
Смотри, на другую тропу не сверни».
Сказал и стрелою взлетел по горе,
Как будто луч солнца блеснул по воде.

Осталась в раздумье Овечка одна.
«Успеть бы, спуститься до самого дна.
Внизу поспокойней и легче дышать
И можно быстрее в долине бежать».
Она поспешила и сбилась с пути,
Но всё ж продолжала упорно идти.
И в дебри такие её занесло,      
Что выбраться просто не так уж легко:
С одной стороны возвышалась скала,
С другой – неприступная пропасть была;
Налево – болото, глубокая топь.
Навряд ли, услышат пронзительный вопль.
В какую сторонку не сунься – беда!
Никто не примчится на помощь сюда.
И стала Овца во всю мощь голосить,
О помощи слёзно Гадюку просить:
«Ты мне обещала везде помогать,
Теперь подскажи, как мне путь отыскать».
Змея ей ответила: «Прямо иди». «Но как?
Там ведь пропасть лежит впереди».
«Пусть этот вопрос не тревожит тебя.
Ответственность всю я возьму на себя».
И тут же с Овечки тихонько сползла
И быстро в густую траву уползла.

Овца постояла немного одна
И прямо пошла, как велела Змея.
Пока потихоньку спускалась она,
Гадюка сородичей всех созвала,
А те отыскали ткача-Паука.
Заказ заказали ему на два дня:
«Чтоб точно к восходу заказ был готов».
И ткач Поучок сто собрал пауков.
И сеть моментально плестись началась.
Работа, бесспорно, уж быстро велась.

Овечка спустилась с тропинки крутой,
Травы пожевала с душистой пыльцой;
Водицы холодной напилась в ручье
И спать улеглась на цветущем ковре
И вот на восходе уж третьего дня,
Крепчайшая сетка была сплетена.               
С обеих сторон вместо жёстких перил,
Сплелись меж собою канатом одним
Четыреста двадцать длиннющих гадюк,
И мост получился, довольно упруг.
Спокойно Овца этот мост перешла;
И вмиг он исчез, не оставив следа.
Вот дальше свой путь продолжает она.
И так же, как прежде, на шее – Змея.
До самого низа горы добралась,
Прошла с полверсты, на траве улеглась.
И нет уже силушки, на ноги встать,
И стала она безутешно рыдать.
Змея прошептала: «Не плачь, не тужи.
Никто не обидит. Здесь нет – ни души.
А там, через речку, берлога стоит.
Твой суженый верный сном крепким в ней спит.
Ему до захода осталось лишь жить.
Кровавые раны не смог залечить
Овца соскочила и стала бежать.
Змея продолжала над ухом шептать:
«Куда ты спешишь? Пред тобою река.
Уж, больно, крутые у ней берега.
И бурное слишком теченье бежит,
В смертельную бездну тебя проглотит.
Ему не поможешь уже ты ничем,
Спешишь, непонятно, к нему ты зачем?».
«Тебе не понять мою боль и печаль.
Меня не пугала неведома даль.
Я смерти смотрела без страха в глаза;
Скакала по горной тропе, как коза.
Теперь вместе с ним я хочу умереть.
И нет больше сил, эту муку терпеть».

Но тут её плач услыхали Бобры
И ей предложили услуги свои.
Они очень быстро построили плот,
Плотину поставили, словно оплот;
Овце наказали, как можно скорей
РекУ переплыть до вечерних огней,
А то от напора сварливой воды,
Плотина не выдержит натиск волны.
И в щепки она разнесёт тогда плот.
Доставит немало ужасных хлопот.

Помочь в переправе решила Змея:
Хвостом зацепила за кромку плота.
И так потянула, как будто мотор,
Бесшумно тащил в необъятный простор.
А сзади ещё помогали Бобры.
К Овце оказались уж очень добры.
Лишь только на берег ступила нога,
Плотину сорвала, огромна волна.
И с рёвом она побежала вперёд,
С собой, прихватив, как игрушечку, плот.
               
Овечка – к берлоге, за нею – Змея,
Успев кожу сбросить шершаву с себя
И крикнуть Овце: «Ты меня подожди!
Последнюю службу ты мне сослужи:
Вот здесь, под сосною, зарыто кольцо,
А рядом лежит золотое яйцо.
Отрой. И кольцо мне на шею надень.
Сегодня счастливейший, в жизни – мой день.
Яйцо непременно с собою возьми,
Я сбросила кожу, с земли подбери.
Её разотри ты в сплошной порошок.
Раздельно добавишь в желток и белок.
Сначала все раны помажешь желтком,
Потом, через день, ты испробуй белком,
Златую скорлупку с яйца не бросай.
 С неё для больного заваривай чай.
И этим сумеешь его излечить.
Глубокие раны навек залечить.
Коль ежели снова наступит беда,
Меня позови непременно сюда».
«Но где я сумею тебя отыскать?».
«Тебе только нужно о пень постучать.
И трижды промолвить: «Зигзаг и зигзу»
И тотчас к тебе я сама подползу.
Теперь поскорее больного спасай.
Детишек побольше ему нарожай.
Живите в достатке, и будьте добры,
Кто пищу попросит, того приюти».
И тут же растаяла, словно туман.
Овца призадумалась: «Может – обман.
Неужто сумею я Волку помочь.
Но надо спешить – надвигается ночь».

В берлоге Овца увидала завал:
В агонии страшной там Волк умирал.
Секунды впустую не тратя, она
Бальзам приготовила тотчас с желтка.
Помазала раны по телу его;
И стала похлёбку варить для него.
Затем с скорлупы заварила злат- чай.
Над ним прошептала: «Испей и встречай,
Встречай, мой любимый, свет ясного дня
И пусть он здоровья пошлёт для тебя».

      Продолжение следует.