Я не лирик. 5 часть. Королева

На трёх холмах, среди природы,
И лучше не придумать места,
Вознёсся выше небоскрёба,
Старинный замок королевства,
Обвитый с трёх сторон рекой,
С четвёртой стороны болотом,
С ведущей через мост тропой
К дубовым вычурным воротам.
И там у самого у входа
В лохмотьях рваных странник нищий,
Зачем он здесь в лучах восхода?
Что у подножья замка ищет?
Уверенно без промедления,
И, несмотря на ранний час,
Он внутрь проник в одно мгновение,
В кустах шиповника был лаз.
И неповинна в этом стража,
Про тайный ход никто не знал,
Видать, и может не однажды,
Тот нищий странник здесь бывал…

Королевские покои,
Двери в спальню Королевы,
Туда нельзя, там всё святое,
Лучше на балкон налево…
И… здесь Она!.. Уже проснулась,
И как всегда великолепна!
Навстречу солнцу улыбнулась,
Сама, как лучик, всем приветна!
В белом платье свежесть утра,
В  глазах лазурных неба синь,
И губки цвета перламутра -
Воздушных поцелуев жизнь!
Тёмный локон шелковистый
Летает вслед  за ветерком,
А тот шалун-проказник быстрый
Играет резво завитком…
В общем, полная идиллия,
Сказка нас не обманула,
Королева вся счастливая
Вдруг носик сморщила,… чихнула:

«Апчхи!.. Прогулка, блин, ночная,
Слегка, наверно, простудилась,
А это что за тень такая,
Вдруг от забора отделилась…
А впрочем, показалось вроде,
И вот опять,… не показалось,
Да это,… вижу по породе,
Проныра Пушкин,… Оказалось
Он тоже знает тайный ход,
И с ним, конечно, Брюсов, Фет,
Дружков своих на бал ведёт,
А может только на обед.
И кто же там такой неброский?
Знать перепутье перепутал,
Крадётся вместе с Маяковским
Какой-то  Шут,… Ох, будет смута!..»
И Королева порезвилась
Ещё немного, и скорей
С балкона тихо удалилась,
Готовить встречу для гостей…

Пришла пора раскрыть интригу,
Ведь неземная красота,
Ты не держи в кармане фигу,
У Королевы неспроста…
Она и так была красива,
И так была очарование,
И не жеманна, не спесива,
И высшее образование…
Стихи писала, эпиграммы,
С талантом, данным ей от Бога,
Но злой волшебник, в этом драма,
Околдовал её в итоге.
Завлёк  искусным предложением,
Забрав талант… С тех самых пор
Её назначил Мисс Вселенной
И вынес модный приговор.
И Королева та красавица,
Как бы кто не веселился,
Стихов не пишет, всё ругается,
Знать ведьмин дух в неё вселился…


Тем временем, в разгаре день,
Стража, подымай шлагбаум!
Собрались все, кому не лень,
И даже дядька Розенбаум.
На королевский на обед
Идут поэты всех мастей,
И всяк по своему одет,
Со всех эпох и волостей,
И с ними музы, жёны, дамы,
И стихоплёты для истории,
Но, всё же, больше для рекламы,
И чаще, третьей  категории.
За ними весь простой народ,
Такой же добрый, как мы с Вами,
Стихов не пишет, не плетёт,
Просто говорит стихами!
А у тайного у входа,
Только с внешней стороны,
Геката, ведьмы, карт колода,
Ждут в кустах приход Луны.

Во дворце, как в кабинетах,
Да на самом возвышении,
Главные сидят поэты,
Уже в хорошем настроении.
И я конечно тоже тут,
Мне пить нельзя, веду рассказ,
Как самозваный главный Шут,
Не превратить бы драму в фарс.
И под божественные звуки
Королевского органа
Вошла Она, и плечи, руки,
Всё открыто, вся – нирвана.
Брильянты – лучшие друзья,
Сверкают светом отражения,
Все гости, в том числе и я,
Раскрыли рты от изумления.
А Королева подошла,
Взяла под ручку Розенбаума,
Она его давно ждала,
Почти от самого шлагбаума.

Но всё тесней и гуще тучи,
Уже здесь рядом Брюсов-тёзка,
И чтобы было видно лучше,
Привстал со стула Маяковский…
Раскрылись двери, грянул гром,
Зигзаги молний, ветер свищет,
Через порог проходит он,
В лохмотьях рваных странник нищий…
И шум, и крики, визг девичий,
Где-то спрятался охранник,
Зачем без роду и отличий
Здесь появился этот странник?…
Он грозно взглядом всех обвёл,
Рукой прервал полёт органа,
И до конца эффект довёл,
Раздвинув волосы банданой.
Все ахнули, узнали скоро,
Никто не высказал протеста,
Под видом странника – Киркора,
Известный в тех краях маэстро.

Королева посмотрела
И, представьте, обомлела:
«Всё, не нужен Розенбаум,
Отправляйся за шлагбаум,
Ты, мой рыцарь и опора,
Главный фаворит, Киркора!»
Его к себе подозвала
И гордо ручку подала…
Он подошёл, глаза в глаза,
В её – страх, ужас и слеза,
В его –  немой укор, прощение,
Но только после искупления…
Он ручку взял, поцеловал,
И не сказал, а прокричал,
Как выдохнул в один присест,
Свой неприличный Манифест,
Она, пока он говорил,
Молчала на исходе сил,
Да, такое не приснится,
Нервных просим удалиться… 

Продолжение следует...