Рядом с мусорным баком

          От мусорного бака пахло слизью и мокротой, но Ульян тихо усмехнулся и перекрестился. Ему и не пришло в голову, что Бог и мусорная яма - две противоположные реалии. Он просто не знал, существует ли Бог - крестился по привычке, оставшейся от хорошего образования и благоприятного детства и отрочества.
Когда-то Ульян был хитрым и ловким малым, ничем не связанный с нищетой: он играл в напёрсток, воровал по карманам и вспоминал, как жил у бабушки Люси, которая учила его жизни по Толстому: трудиться, не сквернословить и заботиться о слабом поле. Все эти праведные идеи сейчас вызывали в Ульяне икоту, да головные боли, а тогда он производил большие надежды своим учением, и даже мечтал стать священнослужителем.
          Все те давние жизненные перипетии он видел теперь плохой школой своего бытия. Его учили жить по чужим правилам, а он хотел жить по своим, как и многие иные бунтари. И этот мусорный бак был ему милее, чем словесные кровохарканья выжившей из ума старухи.От бака несло свободой и верной стороной достатка и пресыщения. Многое Ульяну стало понятно, живя здесь, рядом с железнодорожным вокзалом в километре от центра города, в стане настолько богатых и настолько бедных, что их различие стало притчей во языцах.
          К Ульяну подошёл его собрат по несчастью и по обитанию в нищете - Ефим и поздоровался, как приветствует взрослый - дитя.А всё оттого, что Ефим считал Ульяна барином, ибо воспитывался последний в таких благоприятных условиях, которые вызывали у Ефима отторжение - Ефим был босяком по рождению. Мать родила Ефима в тюрьме, где отбывала наказание за воровство и разврат. Ефим говаривал, что его родительница зарезала одну из сидевших, в бараке. "За сигаретку зарезала," - благоговенствовал Ефим.
          Теперь, когда они встретились, Ефим прикинул на глаз новое пальто Ульяна. "Где взял?" - спросил он тихо, продавливая слова сквозь жёлтые зубы. "Жёнка подогнала", - ответил Ульян, и сам себе не поверил: с ним мирно и спокойно разговаривает босяк от рождения Ефим Желтозубый, считавшийся авторитетом в среде бомжей. На радостях Ульян разговорился: " Моя приходила. Звала домой. Дочери пианино купила, а я ведь хорошо на нём играю, вот и зовёт. Я ей говорю, что не могу я жить как вы живёте, в чистоте и достатке, мне иная жизнь нужна - среди хороших людей, как Ефим." " Дурак!" - прошипел Ефим и стукнул Ульяна ладонью по его седой, как снег, голове. " Зачем обо мне ей сказал?"
" Да я о тебе знаю только хорошее, ты и высшее закончил, да реализоваться возможностей не было..." - виновато просипел Ульян в ответ.
Ефим захохотал как умалишённый. Действительно, он этим всегда хвалился! У него была и любовь большая, и самообразование, и даже куча денег когда-то, но ту, прошлую свою жизнь он презирал как и Ульян, ненавидел всех тех, с кем столкнулся в благополучной и сытой жизни. Свою жизнь он видел в свободе перемещения. Он ходил из одного города в другой и везде был своим. "А вот Ульян, - думал он, - человек нужный для мира. В нём нуждаются."
"Почему ты не пошёл с женой, придурок?!" - крикнул он на Ульяна и ещё раз ударил его, по щеке: " Тебе ведь уже пятьдесят, ты же когда-то выступал с концертами по всему миру, а теперь здесь окурки и объедки месишь." Крик Ефима обратил на себя внимание обитателей вокзала и все шарахнулись в стороны. "Жена к другому уйдёт, дочь на панель пойдёт, а сам ты сдохнешь здесь как собака паршивая!" - слюни Ефима брызгали в лицо Ульяна. Ульян стоял перед ним как истукан, боясь пошевелиться.
          Почему не пошёл с женой в мир цивилизации, Ульян и сам не ведал, а только, может, сама фигура Ефима манила его к себе, как манит особо чувствительных и преданных к вождям. Хотелось жить свободно... Но, разве это жизнь?..