Всем экспонатам и их коллекционерам посвящается

Застыл истязатель с иголкою в левой руке
Над жертвой несчастной, распластанной ниже.
Сейчас он приколит ее к той кровавой доске,
Где бабочкам рубят последние шансы на "выжить"

Такой грациозный в небрежности этой своей,
Он снова играет по правилам тлена и смерти.
А ты наслаждайся! Представь мириады полей,
Где век ваш приволен, где некому вить свои сети..

Свет лампы безжалостен, делай последний глоток
Ты воздуха-манны, сейчас все уже прекратится.
Движенье руки, боль, пронзающая уголок
Сознанья, и мозг твой, увы, там уже не ютится.

Взлетела душа, что покинула кокон внизу.
Теперь не гигант, человечек тщедушный на фоне,
Которого так же другие "гиганты" распнут,
Но только морально, дав шансы пресытиться болью.

Пока торжествует пускай в его "силы" момент:
Контроль, самовластье! Их часто желал он порою.
Но это проходит, оставив лишь грозности след.
Он снова никто перед мертвых бедняжек горою.

Как гнусно и подло, когда расправляешься ты
Над теми, кто этого не заслужил и на йоту,
Оставив виновных в твоем настроеньи ходить
По этому свету, шагаешь трусливо ты в ногу.

А бабочке что? Её нет, в высь давно унеслась.
Но, может, совсем не страдалец наш гений воздушный?
Да, им, златокрылым, бывает и жить-то не всласть,
Всем хочется тварям быть в мире кому-нибудь нужным.