В снегах небес не рассвело...

В снегах небес не рассвело…
Не сплю… Число какое? Третье!
Да, третье декабря! Прошло
Со дня ареста полстолетья!..

Так это точно – юбилей!
Плясать мне, радоваться надо:
Я стал печальней и мудрей
В борьбе с премудростями ада.

В очках, в погонах сатана,
Заржав, мне разъяснил на годы,
Что наша славная страна
Лишь для вождей – страна свободы,

И что свободно мыслить мог
Я лишь в тюремном каземате,
Где на меня глядит в глазок
Железным глазом надзиратель.

Прошло с того ночного дня
Почти пять месяцев томлений,
Потом был суд, и на меня
Глядел с портрета добрый Ленин.

Был явно добрым взгляд его:
В тот день справлял он (совпаденье?!)
И правосудья торжество,
И годовщину дня рожденья!..

Два с половиною влепил
Ильич мне, посмотрев любовно,
Хоть прокурор его просил
Мне дать по-русски тройку ровно.

Причина у него была
Просить три года заключенья:
Был взят я третьего числа
За дерзких три стихотворенья.*)

Так повелось уж на Руси
(Теперь причина непонятна)
Что предки, «Господи спаси!»
Сказав, крестились троекратно.

Наверно, клали первый крест
От болести и от напасти,
Второй – чтоб не попутал бес,
А третий – от бесовской власти!..

Хоть крестным знаменьем себя
Не осеняю, в час мученья,
Одну лишь правду возлюбя,
Бегу я в мир стихотворенья.

Туда не пролезает бес,
Там с болестью напасть не гложет,
И конфискацию чудес
Власть тьмы произвести не может.


3 декабря 2012 г.
(10:55).
Москва.
_________

*) ТРИ ПРЕСТУПНЫХ СТИХОТВОРЕНИЯ,
  за которые меня посадили
  3 декабря 1962 г.

                I

Народ советский, одобряя
Всецело повышенье цен,
«Спасибо, партия родная!» –
Кричит отныне ночь и день.
Как? Вам не слышен этот голос? –
Я слышу сотни голосов, –
Ведь даже небо раскололось
От воя преданнейших псов.
Читайте свежие газеты,
Поближе к радио, друзья,
Там выступают, как поэты,
Новосоветские князья.
За ними тут же челядь рвётся,
Нам, грешным, силясь доказать,
Что белым чёрное зовётся,
Что дважды девять будет пять.
И, отвалившись от корыта
(Не вечно ж, мол, жевать навоз!)
Наш богоданный царь Никита
Такое хрюкает всерьёз:
«Неся народу процветанье,
Я за него и пью, и ем,
Я прилагаю все старанья,
Чтоб он не зажирел совсем.
Ему теперь не жизнь, а розы
И благодать, куда ни ткни,
Я, чтобы подтянуть колхозы,
Рабочим затянул ремни.
И вместо масла, полон ласки,
Рукою щедрого отца
Народу я в Новочеркасске
Изрядно подарил свинца.
Не суеверен я, и дети,
Окровавленные, в ночи
Мне не приснятся – на планете
Спят всех спокойней палачи».

6-7 июня 1962 г.
(ночь)
Ростов-на-Дону.

                II

              РЕКВИЕМ


Не в битве вы с ворогом  пали –
На нас он напасть не посмел, –
То русские в русских стреляли,
Поставив народ под расстрел.
Не в битве вы пали – над вами
Не грянул прощальный салют,
Ваш прах не украсят цветами,
Поэты вас не воспоют.
Ведь умерли вы не по книжкам,
Без криков во имя идей,
За хлебом вы шли ребятишкам –
Убили и вас, и детей.
За то вас, за то вас убили,
Что вы не познали основ,
Что все мы живём в изобилье,
Что Ленину равен Хрущёв.
И кто с этим всем не согласен,
Пусть лучше покается тут,
Он, даже и мёртвый, опасен,
Его и в могиле найдут.
Так встаньте же, встаньте же смело
С живыми в ряды, мертвецы,
Мы с вами доделаем дело,
Что нам завещали отцы.

8 июня 1062 года.
Ростов-на-Дону.

                III

Кто мне Никита? – Отец родной.
А партия? – Нежная мать.
О как хотел бы я сиротой
(И круглым при этом!) стать.

12 июня 1962 г.