Джоконда Николаевна

Тёмная рамка, мутная репродукция из «Огонька». В детстве боялась этой картины. Иррациональное чувство, сродни тому, что возникает при взгляде в зеркало во время болезни или после тяжёлого сна: это не я, не моё лицо…
С рождения – вне возраста, не смешливая, как многие знакомые девчонки,  чересчур серьёзная. Долго – до окончания школы - не улавливала ощущения детства. И, тем не менее, услышать в пятилетнем возрасте от родной бабушки: «Ты на эту картину похожа», было неприятно, обидно и страшно… Потом привыкла.

- Тебя невозможно рисовать! Ты же постоянно меняешь профиль! – подруга бросает карандаш и хватается за голову. – Я же всё простроила, всё на месте. Но нос! То -  прямой, то – с горбинкой!  Ах, ещё и разрез глаз… Ужас!
Больше не позировала.

- Следующий слайд, пожалуйста! Фаюмский портрет…
- Ой, а это вы!
- Да, конечно. Не отвлекайтесь. Слияние римской традиции передачи точного портретного сходства и египетского заупокойного культа….
- Следующий слайд.
- А вы что, и для этой картины позировали?
- Нет, Боттичелли меня писал по памяти.
Смех в классе. Неужели, поняли?

Лувр. Не сон. В руке заветный билет с до боли знакомым лицом. Французского не знаю, но здесь всё понятно. Иду, не заглядывая в план, предвосхищая каждую открывающуюся за поворотом картину.
- Ты здесь разве уже была?
- Нет, впервые.
Просто знаю.
Высокое Возрождение. Квадратный зал. Плотной стеной стоят экскурсанты. Вполголоса шелестит разноязычье. Подхожу ближе. Вот и встретились.
- Расскажи про картину! Ты же из всех нас одна разбираешься.
Наша группа. Гуляем без гида: кто-то информирован, остальные – экономят.
Можно забыть про слайды. Только подлинники.
- Недалеко от Флоренции, в небольшом городке Винчи…
Рассказ окончен. Оставьте меня… Нам есть, что обсудить. Взгляд, улыбка. Улыбка ли?
Оборачиваюсь.
Вспышки камер.
- Мона Лиза! – разноязычный шелест сливается в единый восторженный вопль. – Мона Лиза!
Я иду. Толпа расступается.
- Мона Лиза!