Дождь в Джикоре

                Дождь в Джикоре

Ты умер в тот день,
Как на свете Христос появился.
Твой ангел так страстно молился,
И слезы такие лились.
Тебя же спасти не смогли.
Но  ливень в Кувейте  такой разразился
Какого не видели люди Земли.
И срок был отпущен тебе
Такой, как другому поэту.
Так было угодно тщедушной судьбе:
И пусть не по жизни друзья и враги –
Калека Саййаб и Рембо; без ноги
Вручили поэзии черную мету.
(Е. Дьяконов)

        Дорога шла вдоль реки Шатт  аль-Араб  на юго-восток от Басры, огибая протоки и многочисленные каналы. На машине расстояние до районного центра Абу аль-Хасыб можно проехать за три четверти часа. К этому када1 относятся несколько деревень. В том числе одна, удобно расположившаяся на берегу речушек Абу Флус и Бувейб, впадающих в  Шатт аль-Араб. У деревни красивое название Джикор. Население едва перевалило за 1000 человек. Местность знаменита своими талантами. По самым скромным подсчетам отсюда вышли 30 поэтов, прозаиков и драматургов. И, конечно, самый знаменитый из них Бадр Шакир ас-Саййаб. Сюда можно добраться пешком  по  узкой проселочной дороге, петляющей  между пальм.  Иракская пословица гласит, что голова пальмы должна быть на солнцепеке, а ноги в воде. Тогда она будет родить сладкие финики. Именно так здесь и происходит. Почти все пальмы корнями пьют воду. И это из-за того, что их буквально оплетают бесчисленные каналы, речушки и  протоки, от чего местные финики отличаются особенным ароматом и необыкновенным вкусом. Сочные светло-бежевые с отливом плоды прямо таки тают во рту в сезон созревания. Потом их соберут, отправят на переработку, спрессуют в брикеты темно-коричневого цвета. Но это будут уже не свежие сочные пальчики фиников, а суррогат. И вкус не тот. Если хотите попробовать настоящих басрийских фиников, приезжайте в Джикорв начале сентября, не пожалеете. Не зря же Бадр постоянно стремился попасть сюда, когда ему было хорошо, и когда не очень.

      Джикор - слово персидское. Означает слепой источник. Здесь, в Слепом источнике  в 1926 году в суннитской семье Шакера Бен абд аль-Джабара ас-Саййаба родился первенец, которого назвали Бадр. Дату рождения в то время фиксировать было не принято, но отец все же записал на бумажке. Правда, потом бумажка пропала. Позже в семье родились еще два сына  Абделла и Мустафа. Дети любили играть в высоком старом доме с мезонином и витражными стеклами на окнах, украшенных наличниками с деревянной резьбой. Когда-то, во времена турок в доме жила прислуга, а теперь он опустел. Они рисовали круги и квадраты на полу и играли в классики. Любили рассказывать о приведениях, но особенно нравилась всем сказка про морское чудовище, похитившее молодую девушку Зейнаб, которая пошла к реке набрать воды в кувшин.  Маленький Бадр любил протоку Бувейб, впадавшую в Шатт аль-Араб и разбивавшую  надвое пальмовую плантацию – владение  семьи. Он написал позже: " Бувейб – река, грустная как дождь". Особенно ему нравилась  Бувейб на заре, вся розовая в лучах восходящего солнца в обнимку с пальмами. Потом он напишет в поэме " Гимн дождю":

"Твои глаза -  две пальмовые рощи на заре
И две террасы, за которые луна садится.
Твои глаза, когда смеются, зеленеет виноград,
                река искрится,
И блики от луны танцуют в серебре.
Под натиском воды весло слабеет.
И горизонт светлеет.
Сквозь сумрак глаз,
Едва ль пробьется блеск звезды,
Беды алмаз.
Сквозь шум воды,
Туман прозрачной боли…"

       Когда-то семья была большой, но в 1831 года случилась напасть – чума, скосившая многих. В семье считалось, что Ас-Саййаб (оставшийся один) –это в честь предка Бен Мухаммада, который потерял тогда всех членов семьи. Другие считали, что Сьяб – это из местного диалекта – незрелые зеленые  финики. Как бы то ни было, глава семьи Шакир очень гордился своими сыновьями и надеялся, что они будут помогать ему  в делах, Напрасно: все трое сыновей перебрались в город. Мать Бадра умерла очень рано, когда ему не было и трех лет. Позже он напишет о ней в своей знаменитой поэме:

"Вот так дитя запричитает перед сном
О горе нерастраченном своем,
О том, что уже год прошел,
С тех пор, как он, проснувшись, не нашел
У изголовья мамы.
А дни уж выстроились в неистребимый ряд,
И все ему твердят
                упрямо,
Что завтра, только он проснется,
Она вернется,
Обязательно вернется.
Но ведь дружки то правду говорят:
Там, у подножья той горы, где злые тучи спят,
Ищи там свою маму.
Забит землею рот,
А дождь все льет и льет..".

     25 декабря 1964 года в Джикоре шел дождь.

"Джикор, Джикор!
Утренние качели.
Паутина света.
Раны  мои, напоите его  пташек
                и букашек".

       Дождь шел в Басре и Кувейте. Шейхи говорили, что за свою жизнь не видали такого дождя. Сплошная стена воды буквально накрыла пальмы, строения и редких людей, не успевших укрыться в домах. Природа прощалась с автором « Гимна дождю», еще молодым человеком, поэтом, покидавшим этот мир, но успевшим так много сделать для  древней, может быть самой древней на Земле страны. Он хотел ей добра. Своей касыдой -предчувствием он предупреждал ее жителей о грядущих несчастьях, предупреждал, желая упредить беду, не допустить трагедии:

«Мне видится залив,
И звезды-жемчуга как молнии
Иракский берег поджигают,
Как будто знают, что рассвет их поджидает.
Но ночь потоки крови предвещает.
И я кричу заливу: «О, залив,
Дарящий жемчуг, гибель,
Перламутровые блестки!
Но эхо лишь в ответ,
Стенаний отголоски.
Удары грома мне едва слышны,
Я вижу молний свет.
Там высоко в горах..
Затем стекаются в долину.
Но даже если их  на волю выпустят мужчины,
И громы-молнии вдруг вырвутся оттуда,
Не избежать беды
Что буря оставляет от Самуда?
- Одни лишь разрушения следы».

      Пророческие строки, не уберегшие страну от иностранной оккупации, гражданской войны, террора, бесчисленных ничем не оправданных  сотен тысяч жертв. Он так любил этот дождь. Но кроме прохлады и отдохновения дождь постоянно приносил несчастья и кровь:

«А знаешь ли какую грусть тот дождь по свету распыляет?               
- Он сам не знает
Как желоба рыдают,
Когда он их переполняет.
Какое одиночество
И холод
                без конца!
Как кровь, что не смывается с лица,
Как голод.
Он дождь.
Равняться с ним не сметь.
Он дождь, он и любовь, и малое дитя, и смерть».

      Он постоянно бегал от властей этой страны, спасаясь от преследования, ареста в Джикор, Кувейт, Иран, Ливан. Он предчувствовал, что наступят времена, когда не сотни, не тысячи, а миллионы беженцев покинут эту многострадальную страну, спасаясь от гибели в поисках новой доли:

«Я слышу пальмы воду пьют
С ладоней у дождя,
Я слышу стоны деревень,
Я вижу  беженцы гребут,
Грядущим бурям вызов бросив,
И не жалеют рук и весел,
И поднимают паруса.
Кричат:
Гроза,
Гроза,
Гроза».

     И все-таки, несмотря ни на что, дождь это отрезвление и спасение. Очистительный, все прощающий и лечащий дождь:

«Нам с детства небо хмурилось зимой,
И дождь хлестал,
Хлестал несносный, проливной.
И каждый год, только земля зазеленеет,
Мы голодаем и скуднеем.
И не было в Ираке года,
Чтоб мы не голодали,
Чтобы дождя не ждали.
Словно вождя,
Дождя,
Дождя,
Дождя…»

    Много разрушено. Придут сотни и тысячи тех, кому не дорога эта страна, чтобы завершить разрушение:

«Что нам осталось от несчастного величья,
Сияющей вершины,
От странника. Он гибель пьет
Из бездны, из пучины.
В Ираке тысячи гадюк
Сосут нектар цветочный,
Нектар, что напоен  водой проточной
Евфрата. Я слышу эхо,
Что звенит в Заливе ночью, днем.
Я слышу эхо.
Эхо отзывается дождем
Дождем,
Дождем,
Дождем..»

    Дождь не только спасение, но и просветление, надежда на лучшее будущее для Ирака:

«И в каждой капельке дождя,
В ростках цветка,
Зеленых, желтых, красных,
И в капле крови у раба,
Что, как казалось, пролита напрасно,
Во всем своя судьба,
Улыбка, ожидание улыбки,
Мечта, что  расцвела в устах младенца.
И мир, такой зеленый, молодой,
Непрочный, зыбкий,
С открытым сердцем,
Грозящий не бедой,
А жизнь дающий,
Завтрашний, грядущий».
( Перевод Е. Дьяконова)
   

      Его похоронили на старом кладбище Хасана аль-Басри в местечке Аз-Зубейр неподалеку от Басры. Иракские газеты написали тогда, что поэт умер всеми забытый: на похороны пришло всего несколько его почитателей.   Но каждый год, едва первые капли дождя застучат по мостовым Басры, город пробуждается от летней спячки, и, кажется, что пальмы, строения и редкие прохожие пьют с ладоней у дождя и  вторят своему певцу:

" А дождь все льет, а дождь все льет и льет".


К сведению:

    Бадр Шакир ас-Саййаб талантливейший и так рано ушедший из жизни иракский поэт, родился в 1926 году в деревне Джикор, что юго-восточнее Басры. Природа, дом, где провел свое детство поэт, оставили неизгладимый след в его памяти, что в последствии находило отражение в его поэтическом творчестве, в том числе в самой известной его поэме «Гимн дождю». Учился в Басре, затем в Багдадском университете (Доме учителей).

  Вместе с известной иракской поэтессой  Назик аль-Маляика и другими поэтами состоял в обществе молодых поэтов «Братья волшебной страны», отличительной чертой которого было стремления избавиться от штампов, присущих классической арабской поэзии, перейти к свободному стиху. В 1948 году вышел первый диван поэта «Увядшие цветы», во многом подражательный (в основном английским и французским поэтам), но имевший огромный успех у молодежи. В своих первых увидевших свет стихах поэт проводил смелые эксперименты со строфикой, размером и рифмой. В это же время за свои политические убеждения поэт дважды оказывается в тюрьме (1946 и 1948 годы). После окончания университета поэт переехал в провинцию, где работал преподавателем английского языка в школе. Однако в 1949 году вновь был арестован, после чего ему запретили преподавать в течение десяти лет. Работал в Басре писарем в нефтяной компании, затем служащим в Багдаде, испытывал лишения и нуждался в деньгах.

   В 1950 году выходит второй диван поэта «Мифы». В 1952 году, после того, как политическая ситуация в Багдаде обострилась, опасаясь ареста, поэт бежал по поддельному паспорту в Иран на паруснике, что в последствии было описано в касыде «Бегство». После Ирана Ас-Саййаб жил в Кувейте, работал в одной из энергетических компаний, тосковал по родине. Пронзительное чувство тоски по Родине находит свое отражение в самой известной поэме Ас-Саййаба «Гтмн дождю», которая была опубликована в Багдаде после его возращения и отказа от политической деятельности. В том же году у него выходит книга переводов избранной поэзии, куда вошли переводы Лорки,  Рембо, Элиота,  Назыма Хикмета  и других известных в мире поэтов XX века. С 1957 года поэт начинает печататься в ливанских литературных журналах, участвует в поэтических вечерах и наравне с такими поэтами как Адонис, Джабра Ибрахим Джабра и другими становится одним из первопроходцев на ниве свободного арабского стиха. На этот период приходится его увлечение мифологий. Он публикует такие касыды как «Джикор и город»,  «Город Синдибад»,  «Христос после распятия». С 1961 года начинает ухудшаться здоровье поэта. Болезнь быстро прогрессирует и приводит к полному параличу ног. Поэт проходит курс лечения в Ливане, Англии, Франции. Однако врачи не могут поставить точного диагноза. После возвращения на Родину поэт увольняется с государственной службы, попав под закон о чистке государственного аппарата. Ас-Саййаб работает корреспондентом одного из иностранных литературных журналов в Багдаде. Однако здоровье поэта продолжало ухудшаться, и 25 декабря 1964 года он скончался в одной из кувейтских больниц. В этот день в Кувейте шел такой ливень, какого жители не видели долгие годы. Всю дорогу, когда тело поэта перевозили из Кувейта в Басру, его также сопровождал дождь.