Эспаньола

                Эрику  Замковому


Наши Крымские горы
уютней и ниже, чем Альпы,
но по ним изначально
проложен наш юный маршрут.
Механизм катапульты
подсказан стручками катальпы,
одуванчиком майским
подсказан, смеясь, парашют.
Но не все нам, конечно,
открыла природа секреты,
и ещё нам откроет
секреты
она все подряд.
К нам спешат и спешат,
все мечтают побыть здесь поэты,
словно пчёлы на мёд,
в Крым поэты спешат и спешат.
И в скитаньях своих
они тянутся, тянутся в Ялту,
и по Ялте идут
с видом дерзких бродяг
и задир,
где атлантом платан
по-над морем ветвями объял ту
красоту,
что спасает нам души,
а значит – и мир.
Им поют «Эспаньолы»
звенящие струнами ванты,
что на Вечность заложен
её несменяемый галс,
бумеранги семян
разбросали по ветру айланты,
так китайские ясени
нежно зовутся у нас.
Но уже на плато,
словно прессом,
придавлены, тучи,
зацепились за горы
и лавой сползают с плато.
Много классных поэтов,
и всё же здесь
лучший из лучших
был и есть А.С.Пушкин,
и с этим не спорит никто.
Ах, ну что я? – А.С.! –
не на полках,
он в сердце навеки,
без него, что без родины! –
мучиться и тосковать…
Кровь бурлит, как весной
сумасшедшие горные реки,
льдом раздумий рассудок
не в силах те реки сковать.
Над яйлою летят
то закаты,
то снова рассветы,
яхты мчат к Аю-Дагу
по гребням мгновенным, седым.
Я желаю вам счастья,
мои дорогие поэты,
с вами Пушкин бессмертный,
в стихах обессмертивший Крым.
Но и вам повезёт,
вы напишете тоже,
надеюсь,
я вам даже подброшу
свою из заветнейших тем:
мы, мальчишки,
в Тарзана играли,
в индейцев,
мы, мужчины,
завидуем мальчикам тем.
И когда мы зайдём
в экзотический бар «Эспаньола»,
где чуть звякает рында
и стёрта где память о нас,
из-за мыса Мартьян,
из-за серого
строгого мола,
дунет свежим левантом,
и выдует слёзы из глаз.