888. 2005

«888»

А оказывается -
прежде чем начнет петься,
долго ходят, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.
                В. Маяковский «Облако в штанах»

Никогда не хотел так молчать
В это вечное черное утро.
На Земле не от Ангелов ждать,
А от душ понимающих чудо.

Фолиант о любви к тишине
Напишу в одиночестве веры,
И бураном в весеннем окне
Нарисую для веры примеры.

1
Мои лёгкие сжаты в кулак
Против мата и копоти улиц.
Я иду, одинокий дурак,
Мимо лиц: мимо душ или куриц.

Я озлобился, ставьте кресты
Для статистики в ваши таблицы.
Мои мысли сегодня просты,
Чувствам хочется просто напиться.

В мою шапку давно проросли,
А в карманах горят зажигалки
Все о том, как бы веру несли
Мы сутра, побираясь у свалки.

Мне ладони согрели глаза,
И прохожее мясо не страшно,
Я его полюбил, и лоза
Одиночества вьётся отважно.

Девы злые с валютой в зрачках,
Из ушей у парней пьяный голод.
Дети, зрите, у школы в лотках
Засыпают эротикой город.

Я не умер вчера в тишине
И сегодня впервые двадцатый
Вспоминал о дарах, о войне
И утопии нашей крылатой.

А на улицы хлынула кровь,
Проливные шаги, двадцать первый.
Восставать для пощечины вновь
Чьи имперские выдержат нервы?

Для кого же молчим чистоту?
Не для хлеба толпы пуританство.
Донесём ли с небес простоту,
Высоту, неземное убранство?

2
Ходит кожа – асфальт на завод,
Бродят жилы – конвейер да гайки.
Ночью водят чертей хоровод,
Днем с похмелья сбиваются в стайки.

И не дышат сегодня закон,
Воровская слюна, видно, краше.
Даже вера в формате икон
Забродила в засаленных чашах.

Нет там чистых, а есть, так в мазут,
По понятиям русской Химеры.
Да Варавву скорее спасут
Там, где сердце – желудок холеры.

«Ищет свет мягкотелый мажор,
Не чиновник, не вор он без денег,
Есть лишь в сердце его старый двор:
Виноградника грех, веры берег».

– Я писал для газет взаперти,
Желторукие мне отвечали:
«Нужен парень нам лет тридцати,
Мы б его на жаркое рубали».

Есть вакцина – любовь для камней,
Русь ломает, трясёт – ищет вену.
А игла – перестройка теней,
Олигархи любить едут в Вену.

«Дружба – средство» диктуют они,
И токсичной толпою за ними
Нервы духом голодной страны
Маршируют умами босыми.

Для кого же умрем в этот мрак
Мы на площади самосожженьем?
Да падет ли ментальности враг
Русских крайностей с этим забвеньем?

3
Никогда не хотел так мечтать
О путях, о надежде, о вере.
Повод есть на Земле ожидать
Сердце доброе, яркое в небе.

Ты горела – печаль в тишине,
Твое сердце сжигало их руки.
Жил смиренный мир в томной весне,
Зло на дне погибало от скуки.

Сон ли вещий? Да нет, просто сон.
Я проснулся и вспомнил, что выход.
Вновь, машинным теплом озарён,
Колдовал город страсти и лиха.

Ставят штампы они на тела,
Красят подписи соком из тела,
Либерально их мнимы дела
Просят к стенке иных для расстрела.

Здесь не мудрость, но тоже число,
И не зверя, но нашего мира:
Бесконечны три знака и зло –
В них константа греховного пира.

Полусмерти стакан натощак,
Смотрят нервы, как рушится небо.
Мир – хромая модель, и пустяк –
Этот рай, где ты, кажется, не был.

Были лёгкие сжаты в кулак,
Шел один, обдираясь о волю.
О любви окровавлен дурак
Куклам пел, их клонируя долю.

Для себя все мы любим, что синь –
Тишина и тревога с грозою.
Выпив грех, произносим «Аминь»,
Упиваясь чужою красою.

*
Так зачем же мы верим завет,
Если плевелы сеем падений?
Суть не то, что здесь Ангелов нет,
Но лишь в верности наших стремлений.

Не кричите, что выход – конец,
Может жизнь, может Он был примером,
В тёмном мире был света кузнец,
Плотник Марса, учитель Венеры.

Посмотрите, легко разомкнуть
Трижды грешные знаки всевластья.
Во Вселенной любви утонуть,
Проложив чистым разумом путь,
«I Me Mine» напевая от счастья.

07.04.05