Вы наехали на меня Спасибо Вам!

Павел проснулся хмурым осенним утром…
Даже он сам не смог бы в этот момент сказать, где необходимо поставить запятую в первом предложении этого повествования, так как хмурым было всё…
С трудом, открыв отёкшие глаза, Пашунькин (как звала его до сей поры любящая мама) с трудом перевёл взгляд с настенных часов (показывающих между прочим уже без четвери 10) на окно своей комнаты, за которым лениво ползли низкие серые тучи, цепляясь за крышу соседней пятиэтажной «хрущёвки».
«Сколько же мы вчера выпили?» - первое, что еле-еле проползло в голове у Павла, и как эхом вдогонку – «Когда же я лёг спать, и как добрался домой?....». Эти вопросы остались без ответа – память куда-то ушла и когда вернётся, было не известно. Рука машинально потянулась под кровать, но трёх литровый баллон* из под пива был пуст. Вялое тело не хотело вставать из кровати, а пересохшее горло взывало о помощи из пустыни «сушняка». Ни одна из ног не горела желанием первой покидать тепло одеяла, и «командиру пришлось первым бросить в бой левый фланг, оправдываясь тем, что правый фланг был стеснён горной грядой…» - стоявший поперёк комнаты трёхстворчатый шифоньер делил 12 квадратов комнаты поровну, образуя два мини-закутка…
С трудом накинув на посиневшие ступни «ушлёпки», наш герой пошатываясь протиснулся в проем между стеной и шифоньером и… «оказался на месте преступления – его взору предстали все улики сразу». Запачканные грязью джинсы, переломившись пополам, умирали в углу за дверью, но их рана была не смертельна – всего лишь оторван задний карман. Рубаха, не перенеся этого зрелища, повесилась на маленьком трюмо «вниз головой, раскинув руки». Ей тоже видать досталось – верхняя кнопка застёжка была вырвана с «мясом» оставшись в зажимке. Майка, свернувшись комком, мирно спала на переносном черно-белом телике (самой ценной вещице этом бардаке), зацепившись за выдвижную антенну. Боеспособными оставались только салаги – сопливые носки, дуэтом отступая под шифоньер и при этом не падали…
Павел невольно опустил взгляд вниз…- «Трусы хотя бы на месте изнанкой внутрь, значит, Киса вчера не участвовала в гульбище, и то хорошо…»
Выглянув за дверь комнаты, он не уловил признаков постороннего присутствия, покинул свою берлогу и прошаркал на кухню, где сразу же припал к источнику живительной влаги – крану, заливая «горящие трубы».
Утолив жажду, он повернулся к столу и увидел записку, крупные размашистые буквы его просили:
«Пашунькин купи хлеба и молока, сдай молочные бутылки
Приду поздно – двойное дежурство.
Мама»

Затаив дыхание Пашунькин, как сапёр (зря, что ли служил сержантом сапёрного взвода срочную) осторожно двумя пальцами приподнял лист бумаги и… облегчённо вздохнул – «Первая удача – рубль!». Однако удачи на этом и закончились. Обшарив всех своих «подранков», а также возмущённых такой наглостью жильцов гардероба в прихожей, он наскрёб ещё только 12 копеек медяков в старой материной кофте у самой стены, за что та была объявлена предателем сообщества «материнской одежды».
Тем временем «шторм надвигался с новой силой», уже начинало стучать в висках и давить лоб… Медленно соображая, что делать Павел заглянул в холодильник и достал от туда пол-литровую банку с остатком томатной пасты. Быстро разведя её сырой водой, он бросил туда щепоть соли и залпом выпил…
Ожидая реакции организма на это псевдо похмелье, стал лихорадочно собираться «в дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идти»…
Первым делом обследовал, кухню. «Три молочных бутылки по 0,5л – итого: 45 копеек в плюс» - считал он в уме – «Всего будет 1 рубль 57 копеек». Выглянул в одних трусах на балкон третьего этажа – «Фигня – замерзнуть не успею: +3 по Цезарю! – шутка…» - и зацепил авоську с заначкой из пяти пустых винных бутылок «мишени» - «Так, если приёмный пункт работает, ещё 5 по 12 – 60 копеек в гору! И всего 2,17 – в лучшем случае и почему не число «Пи» а?».
Считал в уме Павел очень хорошо ещё со школы, и если бы не вольница второго года военной службы с постоянными ночными пьянками, то возможно и учился бы сейчас в институте на дневном, а так….- «Бери больше, кидай…» сами знаете куда. Уже одеваясь он продолжал свои расчёты в уме – «Буханка чёрного – 18 копеек, нарезной батон 22 копейки и бутылка молока 0,5л – 28 копеек, всего получается 68 «копий» на заявку от матушки, и что же мы имеем в остатке… гм…рубль 42 копейки… Не густо. А если учесть что «пузырёк гнилушки»** стоит 82 копейки, то… э-эх… если вычисть стоимость посуды за два пол-литра – 24 коп, то хватило бы на литр чистого продукта, а так…» - в этот момент уже надев порванную рубаху и джинсы, дело дошло до носков - «Какие же вы мерзкие и вонючие!»…- но всё с одеваниями покончено – «По коня-ям!»
Размышляя каким образом лучше избавиться от неликвидной тары из под «мишени» Паша вышел на лестничную клетку и закрыв дверь на два оборота ключа, достал наполовину пустую пачку «Примы». Затянувшись по полной медленно стал выдыхать первую сегодняшнюю затяжку, но облегчения это не принесло, в голове, снова набирая обороты, начинало стучать – «Какой же дятел там стучит? – Убил бы!». Уже спускаясь по лестнице подъезда, оглядел себя и ужаснулся своему внешнему виду – «Эх! Павел, Павел…. Куда катимся!».
Тихонько приоткрыв дверь из подъезда на улицу осторожно выглянул наружу – «Хорошо, что погода такая отвратная – старухи сидят по домам и уйду незаметно со двора…». Понурив голову и подняв воротник полупальто ускорился до угла дома и растворился в городской суете «вермутского треугольника***».
Уже докуривая первую сигарету, подошел к пункту приёма стеклотары в подвале соседнего дома, но издали уже было ясно, что он не работает – «Слишком всё тихо! Не к добру… Так и есть!».
«Нет тары!» - гласила табличка на его задраенном окошке.
«Куда же теперь в «Столбы» или….Точно! на рынок, там всегда есть тара!»
Марш-бросок в километр разве это дистанция! Конечно, нет! Но в теперешнем состоянии этот километр давался Пашунькину не легко – «Надо отвлечься, подумать о хорошем…» - и он представил тепло небольшой пивнушки за углом, где работала его Киса. Вы скажите ну паря даёт его деваха при пиве а он тут копейки сшибает – всё так и Вы конечно правы в своих выводах, однако, почему-то пиво там всегда появлялось только после обеда в районе двух часов, и уже к закрытию редко когда оставалось. Чего же Вы хотите, центр города жаждущих в любое время дня – море, вот и перебои с пивом, как в прочем с большинством товара в нашем самом лучшем в мире союзе…
В мечтах о свободном чистом столике с улыбающейся рядом Кисулей, он подошёл к Толбухинскому перекрёстку возле бассейна «Спартак» и уже стал переходить его, не заметив, что светофор для него только что переключился с «приветливого зелёного» на «тормозной красный»…
В любой другой день Паша легко бы продефилировал между машин, и без напряга, пересёк бы проспект, но сегодня…
Он не заметил черной волги на фоне серого дня, а может, был слишком мечтателен, однако, только услышав визг тормозов, осознал, что попадает под колёса машины…
Всё случилось мгновенно. От неожиданности его левая нога (Вот и не верь в приметы!) поскользнулась в луже на обочине и он, неловко падая под колесо машины, зацепился авоськой за её блестящий бампер – это его и спасло от наезда! Раздался треск разбивающегося бутылочного стекла, машина остановилась, а Павел, ударившись головой о боковое зеркало, свалился к передней двери пассажира.
Уже теряя сознание, не столько от удара, сколько от похмельного синдрома, его организм ярко выплеснул свой протест на его каждодневные пьянки, в виде красной рвотной массы состоящей из томатной пасты…
Водитель авто, некий советский чиновник Иван Петрович, уже представил картину, как он будет разбираться на партийном активе, за своё такое неумелое вождение служебной машины! Как это пятно может повлечь не только выговор любой степени, но и послужить началом конца карьерного роста! Последнее – о ужас - пугало больше всего!
Судорожно соображая, что ему делать в этой ситуации, он услышал шорох за дверью справа от себя! «Он жив!» - оцепенение спало, человек привыкший руководить, начал решительно действовать, борясь за свою будущую карьеру…
Быстро обежав машину, он увидел такую картину, от которой ему самому стало плохо – молодой мужчина – лет 25-ти, лежал в луже собственной крови, с разорванной рубахой и пытался подняться, но не мог (ещё бы авоська, затянув кисть руки, крепко его держала привязанным к бамперу)…
«Он ранен и серьёзно! Возможны переломы! Что делать!!!» - Иван Петрович принимал, возможно, самое главное решение в своей жизни!!!
«Его конечно надо в больницу и срочно – если он умрёт, то суд и конец всему!» - перед его взором пролетели годы, потраченные на достижение нынешнего положения – «И всё коту под хвост! А может, нет?»
Иван Петрович, не смотря на свой рыхлый вид – что поделать сидячая работа – как будто перевоплотился в комок энергии. Он распахнул заднюю дверь машины и подхватив Павла под мышки, осторожно втащил в салон «Волги».
«Ты жив парень?» - с надеждой в голосе спросил он пострадавшего.
«Вроде жив…» - ещё не прейдя в себя полностью, проронил Паша.
«Сейчас я тебя отвезу в Соловьёвку – в травму! Здесь рядом!» - Иван Петрович был несказанно рад, что потерпевший мог отвечать ему.
«Спасибо, вот только башка трещит… силы нет терпеть…» - прохрипел «покалеченный».
«Ничего, там тебя посмотрят и если надо - укольчик обезболивающий» - Утешал Иван Петрович, заводя машину и отъезжая от «рокового места встречи»…
Павел лёжа на заднем двойном кресле, приподнял голову и глянув на себя, чуть тихо проронил – «Ну и видок у меня…писец…» - и представил как его там, в травме погонят пинками вон…
«Да…» - промолвил Иван Петрович – «Пострадал ты серьёзно…» - думая о своем…- «Но, вот и травмпункт – приехали»
Он помог потерпевшему выйти из машины и проводил того в приемное отделение. Пашунькин уже ожил и только соображал, как незаметнее свалить отсюда… Иван Петрович, то же видя, как оживился «подавленный», начал размышлять, как бы побыстрее уладить это дело…
«Послушай парень, я сейчас очень тороплюсь по работе, а тут такое дело… Да и не торопятся что-то нас здесь встречать?» - и правда в приёмном покое не было ни души, да и мебелью было не густо, кроме нескольких старых кушеток и стола с трёхногим стулом – «Знаешь что» - он помедлил – «Действительно вид у тебя не очень, помял я тебя хорошенько, да и одежду порвал и испачкал… Слушай, вот тебе мой рабочий телефон, когда будешь оформлять травму, то если я буду нужен, то найдешь меня» он несколько помедлил, слегка завозившись с записной книжкой и вырвав красивый двойной лист с алфавитной буковкой «Я» протянул Павлу – «Ну что, пойду я? Ты как не против?».
Паша, конечно же, был не против! Он сунул сложенный лист в карман, и тихо сказал – «Конечно, идите, мне гораздо легче, я здесь сам управлюсь!»
«Вот и молодец, всё равно звони, я буду волноваться, за твоё здоровье, до свидания и поправляйся скорее!» - последние слова Иван Петрович бросал, уже на ходу, закрывая за собой дверь. Он пулей влетел в машину и погнал, что было сил, прочь от этого места….Как только дверь за ним закрылась, ожил и Павел, он тихонько подошёл к двери и прислушавшись стал ждать пока машина отъедет.
В этот момент открылась дверь кабинета и показалась голова врача в роговых очках – «Вам, что молодой человек?» - «Да я тут…» - Пашунькин запнулся, не зная, что сказать. Врач, уже выйдя в коридор приёмного покоя и увидев, что перед ним стоит какой-то грязный пропойца, воскликнул – «Ах ты гад, значит здесь решил справиться, вот я тебе!». Но Павел уже не слышал его, он выскочил на улицу и через кусты напрямик, рванул домой…
Подойдя к дому, он достал свернутый листок и бросил его в кучу опавшей листвы – «Лежи здесь, будешь главным!» - заныла рука от ссадины после авоськи – «Авоська! Блин денег всего рубль 12…» - он достал сигареты, закурил – «а мужик-то струхнул не на шутку» - Павел улыбнулся горькой улыбкой…
Лист на куче зашевелился от порыва ветра, и у Пашуньки екнуло сердце – «Спокойно, спокойно…- возможны мины!!!» - он нагнулся и прижал лист двумя пальцами, затем осторожно, не дыша, тихонько его развернул – «Теряю чувствительность!» - с колотящимся сердцем промолвил он – «Прозевать противотанковый фугас это уже слишком!!!» - из развернутого листа на него смотрел Владимир Ильич Ленин в самый большой свой профиль сотенной купюры!!! В углу же листа виднелась всего одно слово – «Извини!»
Паша поднял и то и другое и снова сунул себе в карман, жизнь ему опять показалась не такой уж плохой. Пробившийся из-за туч луч солнца как бы говорил ему – «Бросай пить Пашка!» - «Да пить надо бросать и резко!». Он уверенной походкой прошёл мимо старух сидевших у подъезда дома и поздоровавшись спокойно прошел мимо, не озабочиваясь тем, что про него будут судачить во дворе.
Уже спустя час его было не узнать – принявший холодный душ, и одетый во всё чистое он шёл на встречу новой жизни, пока, правда только до пивного ларька Кисы, но с огромным желанием изменить свою судьбу – знак от неё он сегодня уже получил и какой!
Проходя мимо места своей «катастрофы» его посетила одна мысль:
«Вы наехали на меня!... Спасибо Вам огромное, что придавили!»






*- Баллон – банка 3л (местное народное название)
**- Пузырек гнилушки – дешёвое яблочное пойло - 16 градусов.
***- Вермутский треугольник – образован тремя винными магазинами.