Adele

В уютном мраке ресторана,
Среди мельканья лиц и плеч,
Звучал негромкий гул бокалов,
И облаком висела речь.
Дрожали свечи на столах, стыдливо,
Вздымаясь, таял дым сигар.
А сонный официант, лениво,
С заказом новым плелся в бар.
Устав от бремени недели,
Во власти времени и хмеля,
Кто спал, кто плакал за столом,
Кто улыбался, наливая ром.

Но вот в конце немого зала,
Вдруг медленно пролился свет.
В углу дремало фортепьяно,
И спал без дела табурет...
А посреди, у края сцены,
Пока еще не сбросив сон,
Слуга певцов и Мельпомены,
Стоял беззвучно микрофон.
Зал стих в неспешном ожиданье.
Джентльмены, дамы на свиданье,
Прервав речей негромких хор,
На сцену устремили взор.

Прошла минута, или две,
А свечи таяли в огне...
Немая сцена затянулась,
И был готов раздаться свист,
Как штора резко распахнулась,
и ... руки поднял пианист...
А рядом с тенью микрофона,
Возникла ... девушка из грез.
Словно ожившая Юнона,
В реке каштановых волос.
И в сердце фортепьяно руки,
Вошли и резко и легко,
И полились волною звуки,
Срывая клавиш полотно...
И вот .... запела тихо дива,
тягуче, медленно, красиво,
словно полился мед из сот:
Коктейль цветов, ветров и нот.

Сначала вкрадчиво, негромко,
Звучала песнь в ее устах.
Волос каштановая кромка,
Едва вздымалась на плечах.
Была то старая баллада,
Что пел Артуру Менестрель,
Стихов прекрасная тирада,
Куплетов мелодичных трель.
О юном возрасте селянки,
О первой горестной любви,
О трудной доле куртизанки,
И о превратностях судьбы.
Прозрачный, сильный и лучистый,
Наполнил песней голос зал.
Он был пронзительный и чистый,
И с каждой строчкой нарастал...
Как будто глас души и пламень,
В ее уста вселил творец.
И пели стены, пол, и камень,
Под звуки бьющихся сердец.

Зал замер словно был в гипнозе,
Ушами впившись в сцены свод,
Где пела дива в страстной позе,
Играя тембром в игры нот.
Бокалов  звон остановился,
Ножей затих в тарелках стук,
И только где-то чуть пробился,
В душе прорвавшись, чей-то звук.
Везде, во всем немая сцена,
И..., только девушка лишь пела,
Хотя не пела - жизнь жила,
А песнью с ней лишь говорила.

Порой ее переполняли
Слова, и чувства, и любовь.
А  руки сами в такт  взлетали,
И звуки вновь вскипали кровь.
В движении  рук, в сияньи глаз,
В волос каштановом смятеньи,
В слетавших с уст букетах фраз,
Жило чарующее пенье...
Оно пронизывало тело,
И сердце рвало на куски.
Срываясь с губ стрелой  летело,
В души глухие уголки.
А ноты, словно  букв скопленье,
Плетя слова и нити фраз,
Под властью бога вдохновенья,
Любви печатали рассказ -
Балладу страсти, чувств и слов,
Из древних рун и вещих снов,
Забытых таинств и чудес,
Под голос, льющийся с небес...

Но вот аккордов ветер стих,
Растаял звук финальной ноты,
Баллады спет последний стих,
Лишь в зале нервно кашлял кто-то.
А в рыжем пламени волос
Глаза восторженно глядели.
Пусть воздух песнь уже унес,
Ее глаза еще все пели...

01-02.11.2011