И настало Прозрение

     А потом я умер.
     Не было ни тоннеля, о котором так много рассказывают побывавшие в коме, не было ни света, ни мрака – ничего не было. Сначала, какое-то время, ничего не было. Потом я оказался на пустом берегу невероятно огромного океана, именно океана, бескрайнего и чужого. Небо было серым, сырым – но, дождь не шёл. Океан тоже был серый, неспокойный, волнующийся. Я недолго созерцал эту странную пустоту, потому что, через какой-то провал, во времени, или в памяти… Хотя, какие там могли быть время и память?.. Через какой-то провал, я уже плыл по этому океану на корабле. Я не знаю, как его назвать – катер, шхуна – он плыл сам по себе, хотя конструкция, видимо, предполагала наличие моторов. Но их шума я не слышал. Было тихо. Откуда-то вышел капитан, классический книжный капитан – борода без усов, трубка, фуражка, серый плащ. Он мельком глянул на меня, я захотел спросить его о чём-то, но он быстро ушёл. Я находился на палубе, стоял посередине, не зная, что делать, куда идти… Вокруг были люди. Очень разные люди. Снизу, из трюма, по лестнице, поднялись два японских солдата, очевидно, времён Второй мировой войны. Один был ранен, и его товарищ помогал ему идти. Они держали в руках винтовки. Раненый опирался на своё оружие, как на костыль, когда двигался. Солдаты скрылись из виду, я не успел заметить, куда. Те люди, что сидели на палубе, у бортов корабля, ничем примечательным не обладали – ни во внешности, ни в поведении. Никто ни на кого не смотрел. Никто ни с кем не разговаривал. Все, как-то, совершенно безразлично, сидели с немигающими глазами, и этот взор был обращён внутрь, а не вовне.
     - Куда же мы плывём, - сумел подумать я.
     Океан был бескрайним, и ощущалось, что там, впереди, нет никаких берегов, и наше плавание, возможно, будет вечным.
     Не было страха, сожалений, тревоги, - вообще, никаких привычных земных будоражащих чувств – не было. Была огромная усталость, от какого-то тяжеленного дела, которое я, всё-таки, сделал, и был, как ни странно, в этом неуютном, по земным меркам месте, был покой.
     Я смутно помнил, что где-то находился, до этого момента… Чем-то занимался… Но, сейчас я это очень плохо помнил, и мне это казалось абсолютно неважным. Ничто не тревожило меня. Ни вопросы, ни ответы, ни воспоминания, - ничто.
     Вновь появился капитан, я опять хотел его спросить, долго ли нам плыть. Но, не спросил. Однако, он, проходя мимо меня, мельком обернулся в мою сторону, словно, слышал мой вопрос, и тихо ответил:
     - Долго… Очень долго.
     И ушёл.
     Я тут же осознал, что это не имеет никакого значения – сколько нам плыть, куда нам плыть… Всё это было совершенно неважно.
     Я стоял и смотрел немигающим взглядом в серую даль серого океана, и в какой-то момент океан поглотил моё сознание, или то, что им называлось.
     Я влился в него, или он в меня, хотя, я продолжал стоять на палубе.
     Исчезли последние ненужные звуки, исчезло всё – только немыслимый океан увлекал меня куда-то, за границы слов и чувств, движений и неподвижности.
     Наконец, я ощутил себя каплей в этом океане.
     И настало Прозрение.