***

Я, наверное, сойду с ума от всех своих глупых «но»!
Меня не бьют, не терзают, не сталкивают в окно.
А мне бы хоть на секунду, чужих не касаясь спин,
Точно знать, что ждешь и скучаешь, что сегодня совсем один.

А, наверно, все к лучшему! Правда, мой друг, трамвай?
Ты не забывай меня, прошу тебя, забегай как-нибудь на чай.
И когда станет совсем невыносимо плохо, не стесняйся – звони.
Даже если время позднее, и в городе нет людей, только огни.

Как там принято? Не чужие же люди. И что там еще?
Говорят, что побежденных уже не судят. Зачем? Им и так «хорошо».
И когда-нибудь, оставляя, свежий шов от таких тоненьких ран.
Ты позвонишь мне или напишешь ночью, оправдаешься тем, что пьян.

Будешь нести, как всегда, какой-то немыслимый бред.
И, наверное, расскажешь, какой же вкусный она готовит тебе обед.
И что она принцесса из сказки и взгляд, и стать,
Что ее глаза голубее неба. Ну да. Охереть не встать.

Я буду в трубку кивать, /ну надо же его пробрало/.
И на прощание: «Удачно выпить, проспаться. Звони, если что».
И до утра не спать, усмиряя гнев, сердце и боль.
Забудь о нем, девочка, он никогда и не был твоей судьбой.