Матч по боксу

             (бой на звание чемпиона города)

У меня сегодня бой и звучит, скажу, то гордо.
Совладать бы мне с собой, не подставив бороду,
Под удар его лихой, что применял он смолоду.
Я же впрямь и не мечтал стать чемпионом города.

В центре зала установлен и ограждённый бечевою,
Как помост на эшафоте, боксёрский ринг – место боя.
Подхожу к нему несмело, тренер сзади лишь на миг,
Под канаты неумело пролезаю я на ринг.

Ну, а зрители в экстазе все чего-то там орут,
Как и мы, когда-то в джазе, заводили всю толпу.               
А в смущении не сразу, слов разобрать я не могу,
И занимаю место казни- справа в красном, в своём углу.

Мой соперник появился, картинно мышцами играя,
И ко мне он устремился, как ягнёночка пугая.
Правда, те его слова не достойные атлета,
Говорит, тут из тебя буду стряпать я котлету.

Ну, а что, такой сумеет - это видно по нему,
Ну, а я такого зверя давно упрятал бы в тюрьму.
Он заканчивал красиво все нокаутом бои,
Этот самый, мерин сивый, раскрошит челюсти мои.

Если был бы я не в спорте, не на заводе за гроши,
Ему б по рыжей наглой морде настучал бы от души.
А пока я тут на ринге, как укротитель на арене,
Буду грушей для битья, словно слесарь в ночной смене.

Ставки ставят без предела: все на буланого коня,
Лишь студент, последний трёшник, взял и поставил на меня.
Только тренер мой спокоен, его трудно удивить,
Как молитву мне читает наставления свои:

 «Не Али он и не Тайсон, пусть и бывший чемпион,
Но ты его остерегайся, он на дистанции силён.
Помни, Федя, я тут рядом, я же мысленно с тобой,
Навяжи ему ты гаду, свой любимый ближний бой.

И не жмись, скажу, к канатам, как багдадский ночной вор,
Ты себе же этим самым ограничиваешь простор.
А услышишь, кто-то свистнет, тогда время не теряй,
Как сопля на нём повиснешь, - гляди удар не прозевай.

Не трясись ты, всё отлично, а если вдруг не так пойдёт, 
Тебе выпишут больничный: отлежишься, отдохнёшь.
А пока ты не терзайся, о том не думай,не робей,
Стал каким-то жалким зайцем, ну, давай, смотри бодрей.

И не ставь ты вместе пятки, то тебе лишь навредит,
Бей ты чаще по сопатке, ведь он тебя не пощадит».
Я словно заяц цепенею, дрожь в коленях не унять,
Надо было хоть портвейна мне для храбрости принять.

Если вдруг живой останусь, то опять с меня и спрос,
Не дай бог, жена узнает, крики, слёзы, её вопрос:
«Почему побит ты, милый, что случилось, что стряслось».
Тренер крикнул: «Федя! С Богом!» - тут уж всё и началось.
               
Как набатом гонг раздался, пошёл времени отсчёт,
Зря в это дело я ввязался, решив, свести тут с жизнью счёт.
Мой соперник диким вепрем сразу ринулся ко мне,
Мне холодком защекотало по лопаткам, по спине.
 
Он решил устроить праздник, всё ухмыляется в усы,
Его, как быка, наверно, дразнят мои красные трусы.
От прилива, видно, крови его на выкате глаза,
Его боюсь, того не скрою, сейчас бы пасть под образа.

Я мечусь, как кролик в клетке, а за мной ужасный зверь,
Как Петрович за соседкой, разломав по-пьяни дверь.
Ну, а вдруг меня догонит, враз намнёт он мне бока,
Быть тогда мне в этой роли, - в роли павшего быка.

Вот его кулак, как молот мимо уха просвистел,
Правда, я ещё чуть раньше от испуга лишь присел.
Ещё сильнее разозлившись, видно промах доконал,
Гнал меня, как ветер листик, его подбадривал весь зал.

Ну, а тренер - карлик белый, всё за победу ратовал,
Сам, поди, сидит без дела, - кенгуру горбатая.
А за мной идёт погоня, его кулак, как молот,
Может всё же не догонит, я ж ещё так молод.

Наконец-то гонг раздался, первый раунд позади,
Тут тренер сразу показался, и почему-то не один.
Говорит, уступишь титул, тут вот сразу и решим,
Не одну с тобой попытку мы в дальнейшем совершим.

Ну, а станешь чемпионом, а в это верится с трудом,
Передам тебя другому, будешь с этим журавлём.
Областные горизонты с ним ты будешь покорять,
Ну и нас не забывай ты, не в чем нас ведь укорять.

Второй раунд, как и первый, бесконечные бега,
У него сдают уж нервы, с губ его течёт слюна.
Кулаками лупит воздух, будто с тенью бой ведёт,
Запоздаю увернуться, меня он запросто убьёт.

И опять кошмарный выбор, словно в фильме вижу я,
Что какой-то пьяный изверг убил невинное дитя.
Вижу, как он ухмыльнулся, на меня глаза скосил,
В челюсть бью, - он увернулся, что-то у рефери спросил.

Наконец-то гонг раздался, второй раунд позади,
Зал до того поиздевался и на минуту чуть затих.               
Не перескажешь комплиментов, что нам достались на двоих.
Ну, а тренер: «…ты свежее, он на ногах едва стоит.

Ну, давай-ка врежь ему, Федя, верю, будет титул твой».
Ну, а вдруг да промахнусь я, ведь  рискую головой.
Может он ловушку ставит, себя уставшим подаёт,
А когда на это клюну – одним ударом зашибёт.

В третьем раунде погоня стала медленнее чуть,
Ну, а в тактике-то боя неизменен мой маршрут.
Ну, а тут в финале боя, за полминуты до конца,
Произошло вдруг тут такое, не носить бы мне лица.

Он меня прижал к канатам в правом, красном, моём углу,
Прошипел сквозь зубы матом, о чём точно, не скажу.
Вот уже начал движенье его, любимый, убойный крюк,
Мои отпали все сомненья, чем завершит хвалёный трюк.

Заранее глаза закрывши, словно, в прорубь с головой,
Нырнул под тот убойный выстрел и только лишь своей рукой,
С остатками последней силы ему по дых её вонзил.
Как метр складной, сломавшись пополам, он рухнул на пол, совсем без сил.

Зал полностью затих в недоумении, а рефери начал отсчёт,
Свершилось божье знаменье, был принят мой к оплате счёт.
А в голове моей гудело, и едва державшись на ногах,
Иду в свой угол я несмело, и только слёзы на глазах.

Я всё же сделал своё дело, хоть для других совсем не так.
Безмерно рад я за студента, что не пожалел тот свой трояк.
Его, поставив без надежды, на выигрыш, а просто так,
Чтоб дать мне шанс сегодня выжить, свой, получивши четвертак.