Amantes sunt amentes

         I   
Не минуло и полугода,
А кажется, века прошли,
Сменилась уж не раз погода,
Бутоны лилий отцвели.
Коль уделите мне вниманье,
Сдержав злорадство хоть на миг,
Начну свое повествованье
О лжи, страдании, любви.
Участником всех тех событий
Я был, признаю не тая,
И потому как честный критик
Оценку дать не в силах я.

*(лат.) Влюбленные это безумные.

         II
Пора начать мне представленье
Героев странного романа,
В руках опять оцепененье,
Возможно, начал слишком рано.

Один из них, бесспорно, гений.
Трудов научных знал немало.
И вот пред вами он на сцену
Выходит гордо и устало.
Глаза лазурной синевы,
Лицо породу выдает,
Кровей его голубизны
Не видит разве идиот.
Предателей не раз встречал,
И стала жизнь его пустынна.
Знакомств он новых избегал,
Чем сам себя загнал в могилу.
Герой наш посвятил науке
И делу жизнь свою всецело.
Но не было страшнее муки,
Чем то, что он скрывал  умело.
Болезнь ужасная сжирала
Все силы и желанье к жизни.
И день за днем в нем угасала
Любовь к Лахесис* столь капризной. 

Другой последним мизантропом
Прослыл среди друзей и прочих.
Он был и будет остолопом
И недостоин лишних строчек.
Помощник глупого сословья,
Иначе скажем, полицейских,
Имел проблемы со здоровьем,
Жил ради радостей житейских.
Но слишком строг я, прямо скажем,
Хотя на то свои причины.
Он был на деле славный малый,
Хоть жизнь изрядно изломала.
И на губах бесцветных алый
Вновь проступает инфернально,
А смерти знак над ним кровавый
Навис угрозою фатально.

*(греч.) Мойра. Богиня судьбы, определяющая длину жизни.

         III
Изменим имя, чтобы зритель
Героев наших не узнал.
Я одного нарек Викарий,
Другого будем звать Ромал.
А местом действий Лондон станет,
С дождями хмурый и туманный,
Угрюмым, может быть, предстанет
Для вас сначала и печальным.

Героев встреча - чистый случай -
Один к другому в дом вошел,
И вот они уж неразлучны,
Ромал в Викарии нашел
Поддержку или тень забвенья
От прошлых прожитых невзгод,
А тот надежду к избавленью,
Как нынче скажут "антидот"*.
Так незаметно для себя
Они друг друга полюбили.
Но тяжело прожить любя,
Когда и жить-то как забыли...

*(греч.) Противоядие.

         IV
Вдвоем они объединились
Головорезам дать отпор,
И раз за разом убеждались,
Что все угрозы просто вздор.
Антагонистом стала каста,
Известная своим масштабом,
Борьба казалась их напрасной
Против свободных с добрым нравом.
Масонство, Альберт, королева,
Джек Потрошитель, Кохинор -
Смешалось все в пределах дела,
Героям нужно дать отпор
Огромной силе, что решает
Судьбу не только государства,
Что и для власти воплощает
Величье, ужас и богатство.
Ошибок допустив немало,
По большей части все смертельных,
И в лазарете пропадали,
То отравившись, то с раненьем.

Немало приложив усилий,
Рискуя шкурой раз за разом,
Противника опередили,
По пинтам* кровь лилась со сглазом.
Убийство Мастера лишило
Жизненной силы нравом вольных
И государства предрешило
Судьбу весьма краеугольно.

*Единица объёма в системе английских мер.

         V
Но беды наших двух героев
На этом только начинались,
Решив предстать пред аналоем*,
Они бездумно обвенчались.

Хоть все противились союзу,
Но отменить ничто нельзя.
Семья, их главная обуза,
Сопротивлялась браку зря.
Героям было наплевать,
Все осужденья эфемерны,
Никто не смог бы предсказать,
Что будут так дела их скверны.

Нашлись влиятельные люди
Среди Викария родни.
Такой раздумывать не будет,
Отсчетом счастья стали дни,
Часы, минуты, но не вечность.
И хоть любовь всегда сладка,
Секунд открылась быстротечность,
Исчезло счастье в два хлопка.

*(греч.) Подставка для книг. (при богослужении)

         VI
Героев жизнь теперь как прятки
Ни отступить, ни убежать,
Где скрыться ни одной догадки.
Семью попытки убеждать
Успехом вряд ли б увенчались,
Ромал решил спасти, однако,
Все, жизнь его в чем заключалась.
Но было встречено двояко
Любимого жестоким братом
Желанье вымолить прощенье
И их семьи благословенье.
Попытка обернулась адом...

Возможно, вы уже забыли
То место, что полнится смрадом,
Коль мимо стен вы проходили,
Его заметили ограду
Витую в символах и знаках
Святой Марии Вифлеемской.
Обитель ранее монахов
Спустя века звалась Бетлемской.
Приютом став умалишенных,
Сменила имя на Бедлам*,
Теперь лишь лица прокаженных
Встречались в ней то тут, то там.

*С IV века больница для умалишенных в Лондоне. Позднее слово стало употребляться в переносном значении.

         VII
Больницы этой заключенным
Стал наш знакомый друг влюбленный,
На муки в клетке обреченный,
Семьей супруга осужденный,
Сходил с ума, томясь незнаньем,
То было худшим наказаньем.
Брат гения, боясь позора,
Что заклеймил бы их семью,
Провел нехитрую аферу
И думал, что сказал adieu*
Проблемам прошлым и несчастьям,
Которые тот брак принес,
Но не учел он силы страсти,
Так волны сокрушат утес.
       
Борьба меж братьями с годами
Росла, собой рождая злобу,
Один другого опекая,
Прикончил не одну особу.
Одним из тех, кто испытал
Всю силу братского раздора,
Попав в больницу, стал Ромал,
Лишась спокойствия во взоре.
Викарий спас его от ада,
Все стало будто бы как прежде,
И с первого казалось взгляда,
Что в сердце место есть надежде.
Влюбленным удалось сбежать
Из цепких лап Бетлемской клетки,
Но почему же так стучат
Сердца о их грудные клетки?...

*(франц.) Прощайте!

         VIII
Один безумцем стал отчасти,
Не понимая, что поступки
Его теперь лишь отблеск страсти,
Он позабыл, что счастье хрупко.
Другой, не видя перемен,
Не знал, не смог, не предсказал...
Любви, в какой клялись, взамен
Пришли упреки и скандалы.
Тянулись дни, за ссорой ссора,
Ромала лик покрыла тьма,
Обиды полнилась амфо'ра,
Меж ними глыбами стена
Взрастала с каждым днем все выше.
Ne varietur* чувств, однако,
Супругам предсказали свыше,
И никакое чувство страха
Не в силах было все разрушить,
Им помешало нечто хуже.

*(лат.) Неизменность.

         IX
Случилось то, что было должно,
Викарий говорил не раз,
Слова его, буквально догма,
Звучали так: сейчас предаст,
Солжет иль скроет хоть однажды,
Ложь во спасенье - тоже ложь,
Все повторится может дважды,
Во мне прощенья не найдешь.

Он повторял так день за днем,
Надеясь тем предупредить
Ошибок страшных миллион,
Но все ж не смог опередить
Движенья бед неотвратимых;
Ведь как примета говорит:
Совет не стоит и сантима,
Коль так судьба благоволит.
Ромал, устав от вечных ссор,
Предупрежденьем пренебрег,
Вступив с судьбой в смертельный спор,
Решил, что лучше dolce mort*.

*(исп.) Сладкая смерть.

         X
Искав спокойствия в поддержке
И странных дружеских беседах,
Он приходил туда, где прежде
Забвенье находил и в бедах.
И шаг за шагом лгал все больше,
Не говорил, куда уходит,
А возвращаясь, знал, что горще
Всем будет, если он откроет
Ложь, ту, что встречи укрывает
Изиды темным покрывалом,
Но также знал, что боль сжигает,
Слова в его груди пожаром.
Лишь чувство злобы и обиды
Теперь руководило им,
И в пляске яростной корриды
Он танцевал уже с другим.
Ромала душу все сильней
Вины апатия сжирала,
Но чем душе было больней,
Тем больше глупостей скрывал он.

         XI
Викарий в муках подозрений
Метался, зная, что Ромал -
Предатель, в этом нет сомнений,
Его он все же не прогнал.
Но с тем лишь, чтобы уничтожить
То, что любил, и утопить
В его вранье, и пусть ничтожным
Тот станет, раз не смог любить,
Как должно, так как обещали,
Когда клялись у алтаря.
В своем огне тонул Викарий,
Лишь злость в душе теперь храня.

         XII
Стеченье странных обстоятельств
Подводит хронику к концу,
Я - раб свободный обязательств -
Итоги вам преподнесу.
Викарий, злобою снедомый,
Любви остатки опалил,
Насмешкой гордости ведомый,
Яд мести скоро пригубил.
Отмщенья сам уж не желая,
Он понял, что простить готов,
И, с каждым днем охладевая,
Освободился от оков.
Но не дано второго шанса,
О лучшем только вспоминаем,
И в гневе жизни пасьянса,
Атропос* карты раскидала.
Ромал устав от лживых пут,
Лишившись шанса к избавленью,
Сломить решился жизни прут,
Избрав ужасный путь паденья.
И не страшась разгневать Бога,
Герой спокойно сжал курок,
А выстрелив, повинный року,
Лежать остался он у ног
Того, кому в любви поклялся,
Так клятву верности сдержав,
Он счастья все-таки дождался,
Хотя и мук не избежав.

Что дальше стало, право-слово,
Я вам поведать не смогу,
Не для кого не будет новым,
Итог, к которому приду:
Любовь, что двигателем служит,
Не только светом управляет,
Но и со смертью тесно дружит,
В жизнь смертных хаос водворяя.

*(греч.) Мойра, перерезающая нить. Неумолимая, неотвратимая участь (смерть).