И когда сил не осталось ни для единого стона,
Когда внутри умерло даже животное, способное выть,
Он возвысился до состояния эмбриона,
Свернулся и выдохся в животе у судьбы.
И даже когда бы его фонари вылизывали,
Столпившись в окружность щенка пожалевших детей,
Он не был бы к свету причастен и более близок,
Чем в этой утробной, засасывающей темноте.
И когда последний скрылся по улице вниз,
Навсегда унося секрет, почему и за что,
Гвоздями ударов вбитая в тело ненависть
Взорвалась фонтаном, пульс превратив в решето.
И ощерило одиночество алчные ножны,
И замерзшее небо рассыпалось в соль стекла,
И расплакалась дева Мария: "Мой сыне, Боже!
Отними же глаза, но не дай больше видеть зла!"
Он лежал в темноте, словно сорванный флаг скукожен,
Память, спрыгнув с насеста, пятиться начала
К изначальному. Он обрел своё место. Позже
Он взлетел и рассыпался плачем в колоколах.
И когда сил не осталось...
© Copyright: Виктория Токарева, 2012
Свидетельство о публикации №112112510224
Свидетельство о публикации №112112510224
Рецензии