Книжный шкаф. Томас Транстрёмер

Он  взят  был  из  жилья  того, кто  умер. Стоял  пустым  недолго, до тех пор,
пока  я   начал  заполнять  его  тяжёлыми  томами  в  твердых  переплётах.
Одновременно с  этим  впускал  я  нечто  из  преисподней. Нечто,
что   вышло изнутри, вставало медленно, неумолимо,
как  огромный  ртутный  столб.
И  невозможно   взгляда  отвести.
 
Объемы их  темны, непроницаемы  их  лица. Похожие  на  тех  алжирцев, 
что на Фридрихштрассе  у  пограничного  контроля ждали  проверки  паспортов.
Мой паспорт  собственный  лежит  уже  давно внутри,  средь клеток  из  стекла.
И  в  этом же шкафу,  находится  туман, что  был  в  тот  день  в  Берлине.
А  также  старое  отчаяние  со  вкусом  Паршендаля*  и  мира,
заключенного  в  Версале, возможно, и  старее  он. Тяжелые  и  черные  тома –
я снова возвращаюсь  к  ним – на  самом  деле  тоже  паспорта,
что  растолстели, собрав  так  много  штемпелей  за  долгие столетия. 
И  стала  очевидной  невозможность путешествий  с  ними,
 с таким  тяжелым  багажом, теперь, когда пора  нести, когда,  в  конце  концов….

Все  старые  летописцы  здесь. Они  проснулись  и  наблюдают  за  моим  семейством,
 губами  шевеля  беззвучно ( «Паршендаль…»). Невольные приходят  мысли   
о власти прошлых государств (читай:  правдивая история теней), о  сооружении,
где  портреты  мертвецов  повисли за  стеклом, которое  к  утру  мутнеет 
от  их  дыхания  по  ночам.

Всесилен  книжный  шкаф. Взгляды  проникают  сквозь преграды!
Мерцающая  плёнка, мерцающая эта плёнка на  тёмной  плоскости  реки,
что  отражает в  себе  пространство без конца и края.
И  невозможно  взгляда  отвести.



• -  сражение  под  деревней Паршендаель во  Фландрии  в 1917 году

Фагершта. Ноябрь 2012