Канувший на дно

Свет обрезает крылья мне,
Но им и так недолго жить осталось,
Участвовал, повержен я в войне,
Я мертв, о, да! - Это такая малость!
Заткни мне рот землею рая,
Проткни осиновым колом,
Я грешен, потому и умираю,
И я не думаю, что ждет меня
Потом...

Семь молний воскрешают Атлантиду,
Четыре ветра песню мертвецов поют,
Ошибки ты мои простить не сможешь мне,
Так почитай же матерь божью и свою!
А я живу вовне, мне место на краю...
Пока святые мира этого мне воск
В гортань своими проповедями
Разольют

Я кану в воды Леты, сгнию в потоке Ашерона,
Я наизусть наоборот прочту заветы,
Я вам перепишу все десять гребаных законов,
Но не услышать больше душераздирающего крика -
Я не восстану среди вод холодных Стикса

Семь звезд не освещают Авалон,
Четыре всадника вам смерть несут,
Я с солнцем мертвым воссияю наравне,
И ангелом порока мое тело назовут,
Меня в аду еще не знают и не ждут,
И душу не продал за пентаграмму,
И мирром не запачкал рук,
За мною не придут

На дне чужого, незнакомого мне моря
Я стал хранителем покинувшей свой дом звезды,
Хранителем истории миров и горя,
Ценителем бессмертной и умершей красоты,
Но мне не выбраться из плена вод стальных на волю,
Смотрю в глаза звезды - они чисты... пусты...

Спаленные дотла, за спиной мои крылья,
Они стали условием жуткой, несправедливой игры,
И я не знаю твою в этой пьесе роль,
И я сам никто... то ли нищий, а то ли король...

Лишь наши маски и алеющие кровью и пороком цветы,
Стирая чувства и все краски, мы манекены под эгидою звезды,
Но глаза в отражении времен чисты... пусты...
Взирая только на горящие кресты
Среди фигур распятых нет меня, но где-то корчишься там
Ты...