Один

Здравствуй, вот я и решилась написать тебе. Это трудно поначалу - я совсем не могу сложить мысли в ровную цепочку. Я думаю, что если начну распеваться чувствами, это будет чертовски нечестно, и ты, наверное, не сможешь стерпеть это душой. Проще всего, конечно, будет не сдвигать наше общение с мертвой точки, зоморозить навсегда во мне этот стимул, чтобы всем было легко. А окружающие нас прекрасные люди так и не поймут, что была у нас своя личная и трепетная игра в гляделки. Зато во мне будет жить об этом память, и перед глазами будут возникать твои. И я не помню цвета их, не помню совсем, но мне не стыдно. Я не забуду главного: их взгляда, их выражения - эти длинно-текущие искры смеха, скользящие яркими и неуловимыми тенями, и эта доброта, будто ты веришь в меня, один из немногих. Я помню голос - даже кашель, потому что эпидемии гуляют под руку с вирусами, да и холодно здесь. Я тоже мерзну.

Мне сегодня было нехорошо. Я выпрастывала себя по частям из кровати, фиксируя непослушные руки-ноги, стремящиеся обратно в тепло, прочь из холодной квартиры, назад, в уютные сны и сновидения. Но я упрямая, ты еще просто не знаешь. Из принципа вытащилась... мне пить хотелось, к тому же. Потащилась в такую рань - зачем? Увидеть тебя, их? Из желания не предавать собственные цели? Не знаю. Я не дам тебе прочитать все это, если ты не знаешь. Это до тебя не доберется, почта не станет пропускать к тебе строчки. Сейчас ведь никто не читает письма...