вороны

Мы еще не сошли с ума, и выходим на улицу из квартиры
в половину шестого утра, локация: крыша. Всё – вместо целого мира.
В моих сюжетных стихах меньше смысла, чем в каждой твоей строчке
Вместо того чтобы спать, я пишу письма, это и есть мои «длинные ночи»
Я не хочу писать своё, «моего» - больше нет, я готова цитировать каждую букву твоей песни,
мне не всё равно, это – мой секрет. Я не сильно от них отличаюсь, с головою во лжи и лести.
«воля в кулаке», ты повторяешь эту строку, наполняя меня через динамики телефона
Но у меня этой воли нет, я теперь её здесь не храню. Где угодно, но только не дома.
в половине шестого
беспричинные слёзы без веского повода,
но я себя не виню, ведь если они текут, то значит в моем «внутри» еще не предельно холодно
мне хотелось бы больше сил, чтобы стать хоть чуть – чуть сильней, может снова увидеть сны,
изменить мою душу в градусах; я устала писать тебе, разлюбила свои стихи, я вообще не любила их
мы вообще с ними слишком разные.
параллельна с моими мыслями, были грязными, стали – лишними.
охрипшим от крика голосом, не достучаться холодным утром, я постоянно боюсь…
изменяю себя внутри, а не краской цветной на волосы,
мне слишком трудно,
но я –
прорвусь.

беззащитно кутаюсь в одеяло, я слишком устала ложиться и не засыпать.
мне скоро вставать, на часах еще нет шести,
я очень устала скучать.
а летом, всё было по – другому, и в это время мы «не сходя с ума»
сидели на крыше почтового дома, с рассказами, как у кого дела.