Памяти Марины Цветаевой. Отрывки из поэмы

1.
Всё началось с рождения в Трёхпрудном,
с поездок в Коктебель, а более - в Тарусу.
Всё складывалось просто и безтрудно,
легко дышалось там, где пахло древней Русью.
А в Судный день от Рождества Христово
револьюционной смутой и враждой
с корнями вырвало как в "перекати-поле"
и понесло к Парижской мостовой.
2.
А юность всё же памятней, чем зрелость.
Легко мечталось, думалось легко,
и радовала сердце неумелость,
всё остальное так.., петитом под строкой.
Была любовь... неясная как склонность
к полёту мыслей, к очищенью от вранья.
Да не любовь, а девичья влюблённость -
и в Пушкина, и в Блока и в себя.
А Коктебель принёс ей принца (может,скуку).
Сергей Эфрон, невинный мальчик, друг,
шутя, ей предложил не сердце, просто руку.
Она возьми да согласилась вдруг.
Потом в Париже снизошла к ней милость:
взорвалась страсть впервые, но увы...
Она - одна, их - двое... Не случилось
простого сумасшествия любви.
Словесная любовь по переписке,
по треугольнику летели эти письма:
Париж - Цветаева, Россия - Пастернак,
Германия - поэт-романтик Рильке...
Им в жизни встретиться не довелось,
"триптих" разодран по частям на рынке,
неоценён, распродан впопыхах.
Уж такова судьба: что минуло, то прах...
3.
Париж - Москва.
Обвал нелепостей, предательств,
разброд идей, крушение семьи,
в "без-нас-страну", в надуманную святость,
в СССР - призывный SOS земли,
в надежду на весну Семнадцатого года,
в Россию светлую - транзит на Колыму,
всё ближе с каждым шагом до голгофы -
таков возврат к родному очагу.
4.
О, возвращенье, возвращенье... К кому идти:
нет ни семьи, нет никому прощенья.
Никто не встретил - некому встречать.
Прийти и не успеть благославить,
с ней только сын... А где же Ариадна,
соединяющая с мужем нить?
...Давно уже в ГУЛаге безотрадном.
Одних уж нет, другие - в глубине
сибирских руд, до Колымы далече.
Теперь уже не встретить, не забыть,
а жизнь пройти - бессмысленная вечность.
5.
Не дай нам Бог её душевных мук,
её терзаний без жилья и хлеба,
когда любой сапог или каблук
готов был в грязь втоптать и в небыль.
В Елабуге, в заволжской пустоте,
литературный босс, "собрат" по ремеслу,
её и в судомойки взять не захотел!
А вдруг она отравит весь СП
(Как у Булгакова сожгли весь Моссолит!)
и умерших поэтов воскресит,
таких как Мандельштам и Гумилёв,
как "королевич" или Командор.
...Поэтом быть - других не огорошить,
да без Цветаевой и Пушкин одинок,
как в Коктебеле без Неё Волошин.
а в Питере - Ахматова и Блок.
6.
И прежде чем уйти, она сказала сыну:
"Освободи!.." (Мне без тебя не жить.)
Как все, входила в жизнь без разрешенья,
а в смерть уйти - просила отпустить.
(Быть может, шептала как Слово Господне:
"Негоже, Серёжа! Негоже, Володя!")
... Трёхпрудный переулок в тополях,
Она бы здесь покоилась элитно,
и над Её могилой патриарх
читал бы здесь посмертные молитвы.