Колесо Судьбы

ФАНТАСМАГОРИЯ  ФЕВРАЛЯ
 ИЛИ
КОЛЕСО  СУДЬБЫ

Большой город… вечер… сумерки… зима.
Я здесь в командировке, разыскиваю должника своего клиента. Я – детектив, в общем-то, собачья работа, но мне нравится. Нравится быть охотником. Правда, начинаешь смотреть на людей иначе, на их суть и взаимоотношения. Но, может, это и к лучшему – появляется возможность не так часто оказываться в положении олуха.
Сегодня должник никак не находился. Как будто всё против меня. И гололёд жуткий, машину таскает по дороге, почти как воздушного змея. Ненавижу гололёд. Я хоть и опытный водитель, но сейчас предельно измучен этим безумным пустым и длинным днём.
Впереди незнакомый спуск, надо быть очень осторожным, и дорога моя односторонняя – назад не повернуть. Начинаю потихоньку сползать на пониженной передаче, притормаживая двигателем. Только это не помогает, этот лёд – идеальный, прямо, как для мировых рекордов. Где эти чёртовы городские службы? Кто должен подсыпать на дороги песок и… потащило меня! Чем дальше, тем быстрей. Но и этого мало, машину ещё вдобавок и разворачивать стало, а это верняк – конец пути!
Пытаюсь что-то изменить, вырулить, и для этого прибавляю обороты двигателя, в судорожной надежде, что мои передние ведущие как-то улучшат мою паршивую ситуацию. И вначале даже показалось – о, да! Машина ускоряется, выравнивается, и я опять в традиционной позиции: еду вперёд и передние колёса впереди. Ах, как мне нравится это! И я кручу руль, удерживая машину по курсу. Я даже запел-замурлыкал что-то…
Только недолго праздник продолжался: скорость теперь против меня! И машина моя, как пущенная клюшкой шайба, катится по скользкому длинному склону, вальяжно вальсируя и не обращая никакого внимания на все мои действия. Это просто, как пирамида из костей домино: стоит только начать валиться, и уже не остановишь.
Что же так день-то не задался?! И ведь сон у меня был, где я видел вот это самое вращение. Тогда проснулся я, содрогнувшись и не доглядев, чем там всё закончится. А зря проснулся, надо было потерпеть и увидеть. Вот теперь и гадай…
Недолго мучился я догадками…Ба-бах!!
Ё-ё – моё! Как бо-ольно-то… Я попал во встречную машину – самый хреновый вариант из всех. Что теперь делать? Чужой город, никого знакомых и помощи просить здесь не у кого. Да и в своём-то городе: кому нужны чужие проблемы. Разве что сыну бы позвонил… а так вот лежи, дожидайся «скорой» и милиции. А когда они приедут? Поди, не один я такой невезучий чудак. Кстати, они, наверное, ещё и не знают о нашей аварии. Надо бы позвонить, да только телефон запропал куда-то. Может, он во время удара под кресло закатился, но где ж его там найдёшь, когда шевельнуться страшно. А с другой стороны, чего тут лежать, кого ждать и на что надеяться? Не на что. Что меня здесь держит? Ничего. Вот и пошёл я…
Я встаю, хоть и больно всему моему телу, встаю и медленно иду куда-то, не оглядываясь. Куда мне теперь? Что делать? Как глупо всё закончилось! Не ждал я такого и был к этому совсем не готов. Да ладно, чего стонать-то теперь. Надо идти, и я иду. Улицы чужие, незнакомые и какие-то мутные. Свет здесь, видно, любят экономить. А может, это я стал плохо видеть?
Что я ищу? – сам задаю себе вопрос. Боль отступила, как будто в машине осталась. Ну, значит в больницу мне не надо. А что тогда мне надо? Ответа нет – в голове пустота. Просто иду в надежде, что всё образуется как-нибудь само по себе. Глупо, конечно, понимаю это, но эта эфемерная надежда так сильна, что как-то незаметно превращается в уверенность.
Что-то со мной сегодня не так, только не могу понять - что? Сейчас я чувствую себя словно пёрышко, летящее по воле ветра, пёрышко, у которого нет ни сил, ни желания напрягаться. Мне удивительно. Такого со мной ещё не бывало. Появляются какие-то странные ассоциации… мысли. Начинаю вспоминать: что меня вообще-то здесь держит? Дети – возможно. Но я им, похоже, стал не особенно интересен. И даже замечаю, что этот диагноз от года к году проявляется всё ярче. А больше ничего как будто и нет…
Иду потихоньку в таких грустных мыслях и вдруг, в поле моего зрения оказывается минивэнчик, с работающим двигателем и включёнными фарами. Вернее, с одной фарой – вторая разбита. Как-то странно припарковался-прилепился он к ограждению набережной. Дай, думаю, попрошу его довезти меня куда-нибудь на ночлег. Деньги есть – не проблема.
Подхожу, заглядываю вовнутрь, и вижу там даму лет около сорока, которая вроде бы дремлет, откинувшись на спинку водительского кресла. Неудобно, конечно, беспокоить… но решаюсь: тук-тук – пальцами по стеклу. Никакой реакции. Двигатель работает, радио поёт – не слышит, понимаю я. И ладонью по стеклу – хлоп-хлоп. Но почему-то и сам не слышу этих «хлоп-хлоп». Ну вот, думаю, мало зрения, ещё и на слухе авария отразилась. Может, восстановится позже – надеюсь.
Тяну дверку за ручку, и она как будто открывается. А внутри тепло и уютно, и я тут замечаю, как я продрог, прямо каким-то могильным холодом. Решаюсь: сяду хоть на минуту, погреюсь, пока будем говорить, а если даже и не повезёт она меня никуда – вылезу, хоть чуть-чуть отогревшимся.
Незнакомка вдруг открыла глаза и поглядела на меня. И капли сна не было там. Это были самые удивительные глаза из всех, что мне доводилось встречать: глаза мученицы или пророка, в которых отражалась вся скорбь и печаль нашего мира…
«Разве можно жить с такими глазами?» – подумалось мне.
От этого взгляда стало совсем не по себе. Я начал что-то подозревать… что-то такое, что мне уже известно и даже очевидно, только я ещё не готов это принять и признать.
Она смотрела на меня, а я на неё и… время остановилось.
Может, оно где-то и продолжало свой бег, но только не здесь: даже звук мотора растворился в тишине окружавшей нас вечности, а хрустальные снежинки замерли за окном, повисли, как в кино. Мы смотрели глаза в глаза и молчали, потому что всё было абсолютно ясно. Это её я искал всю свою жизнь! Это её прихода ждал всё время и так долго надеялся…
Откуда-то из глубин памяти всплыла старая-престарая прекрасная песня «Эти глаза напротив» – её неповторимо пел в те времена, когда я был молод, один замечательный, а ныне уже почти забытый певец. И вот оно – это чудо! Бывает же такое! Из радио вдруг зазвучал изумительный голос, и запел: «Эти глаза…»
- Почему же мы не встретились раньше? – спросила она. Даже не спросила, а как бы поставила точку.
- А что нам помешает начать сегодня?– возразил ей я… и в тот же момент понял, что говорю банальную глупость! Что она права и нет такой силы, которая могла бы что-то теперь изменить. Но я ещё не верил в это. Ведь понимание и вера – это разное.
И ещё: я болезненно-остро желал изменить реальность, переменить ход событий. И я протянул руку, чтобы коснуться её руки, и спросил её… нет, даже не спросил, а попытался этим уговорить-убедить:
- Что помешает нам?
И она коротко ответила:
- Судьба.
И вдруг всё изменилось: мы оказались высоко над крышей её автомобиля. Это было так удивительно, так ново и странно для меня, что закружилась голова.
Я взглянул на незнакомку, чтобы увидеть и её удивление, только рядом покачивался в густом воздухе золотистый шарик-огонёк, а от него тянулась в мою сторону золотистая тоненькая ниточка. Как так? Что это? Ведь я чувствовал её руку в своей руке. Ага, вот в чём дело – наконец согласился я с реальностью: мы уже уходим! Мы теряем свои тела и всё, что с этим связано. Значит, пришла пора прощаться…
Мы плавно взмыли над фонарями улиц, над заснеженными крышами домов, над всем этим несчастливым замороженным городом…
Мне раньше казалось, что я уже так устал от всего окружающего безумия, что мне уже до отвращения надоела и моя прошлая бессмысленная жизнь, и это моё затянувшееся одиночное плаванье… а вот теперь, когда свершилось, стало почему-то очень и очень жаль расставаться с этим миром и с этим телом.
С горестным любопытством разглядывал я весь этот чужой и неприветливый город, город, отнявший у меня жизнь. Где-то там лежит то, что только что было мной, что часто испытывало боль, голод, страдания и многое другое, что не приносит радости… но ведь были и радости… Были!
Где же это случилось, где моё тело? И я принялся вглядываться вниз, пока не увидел далеко внизу то место: обледеневшая набережная, с одной стороны река, с другой – бесконечные пустые заводские корпуса с чёрными провалами окон. Что поделать, времена такие: перестройка-разруха, как после войны. А впрочем, и она была – гражданская война. Война, в которой одни, самые наглые, жадные и свирепые, всё отняли у других.
И вот теперь, там внизу, на пустынной улице, на скользком склоне парит-дымится моя бедная машинка. И ей, бедолажке, досталось – капот вполовину короче. А людей почему-то нет. И не вижу поблизости второй машины, в которую я шибанулся…
Ага, вижу: у них там тоже несладко. Их после удара отбросило на парапет и, пробив его, они висят задними колёсами над рекой. Там на реке лёд, но вряд ли он выдержит, упади туда машина. Так-так, посмотрим, кто там внутри, кому это так не повезло?
Ба! Это – она! Ей худо, лицо белое, как снег, её зажало смятым кузовом, и, кажется, она не дышит. Я должен… я что-то должен сделать!
Я умоляю её потерпеть, не уходить, и мысленно выпускаю её руку. Тут же оказываюсь дома – то есть, в своём теле. Но как же здесь трудно остаться: здесь боль и холод, холод и боль – это всё, что у меня есть сегодня. Только ведь может быть и завтра… и ради этого надо… надо…
Пересиливая боль и страдания, стараясь не кричать слишком громко, я, как змей из норы, выбираюсь-выползаю из своей машины. Одно плечо не слушается меня, не видит один глаз, а в голове грохочет набат. Не мудрено, стекло вынес лбом. Сколько раз хотел приучить себя пристёгиваться ремнём безопасности – не успел, вот вам, и пожалуйста.
Но надо спешить, ведь у меня очень важное дело.
Какое? – вопрос не риторический. Я почему-то не помню. Только что помнил, и вот – не помню. Стою, держась за крышу, смотрю на свою машину, пытаясь понять: что я здесь делаю, что это за город такой и как я тут оказался. Темнота и пустота в голове – как в пустом сарае. Но вот, появляется мысль: обо что это я так? И я начинаю осматриваться…
Вот это кто меня! – вижу минивэн, наполовину свисающий за парапет. И всё тут же вспоминаю: и незнакомку, и полёт над городом, и то, зачем сюда вернулся. Надо действовать, и я, скрипя зубами и ругаясь из-за невозможности молчать, иду туда, где сейчас нужна моя помощь, где ждёт меня будущее.
Мне удалось, чёрт возьми! Я справился и спас её, ту, которая должна была стать моим последним призом в этой жизни…
Но она правильно тогда сказала – судьба!
Она замужем за состоятельным мэном. Они, как говорится теперь, сливки общества и высший свет. У неё хорошая семья и всё-всё у них хорошо. Там все знают своё место: и дети, и кошки с собаками, и она… 
А я… я всё так же – ищу чужих должников…