Храм

Не то храм, не то склеп здесь затерян
То ли в чаще, а то ли в песках.
И не птицей, не призрачным зверем
Не встревожить в нём святости прах.

Смуглокожая  дева томится,
Отбывая свой тягостный плен,
Может  жертва, а может быть жрица,
Что в мольбах  не жалеет колен.

Вот по залам проходит девица.
На плече - белый хорь как слуга,
Синий шёлк по фигуре струится,
Грудь слегка прижимает рука.

Не одна она в сводчатом зале
В этот поздний молитвенный час.
И не видит – за ней при портале
Следит пара внимательных глаз.

Незнакомец, в подземны хоромы
Из далёких  краёв пришёл, тать….
За источником силы ведомый,
Коим долго мечтал обладать.

Он девицу давно заприметил
И как зверь затаился во тьме.
Ему вовсе не нужен свидетель
Овладением власти из вне…

Жрица вскрикнула, путаясь в платье –
Чернокнижник шагнул к ней из тьмы.
И слетают как тени заклятья
Через cвиток из бездны сумы.

Околдованной падает дева.
Лиходейщик поймал её стан,
На руках – красоты королева
Разметалась, отведав дурман.

Ей любуясь, несёт в центр зала –
Близость силы пьянит старика.
Бес в ребро, кровь внутри заиграла –
На скамью кладёт ношу пока…

Но оставить никак уж не может.
Похоть мысли снесла – не вернуть.
Своей жертве от платья, (сам в дрожи),
Обнажает он смуглую грудь.

Чуть дыша, подставляет он руку
Под увесистый бархатный плод,
Им наполнил ладонь, давя муку –
Взять соска острие в жадный рот.

Бросил деве в лицо он взгляд нервно
И, бледнея, дыханье присЕк –
Там за ним, не мигая и верно,
Бдит янтарный огонь из под век…

Отшатнулся дед в страшной догадке,
Потянулся до сумки своей,
Но вдруг с визгом истошным и гадким
Белым хорем порхнул чёрный змей.

И вцепился он старцу в глазницу.
Возопил громко вор-ловелас.
В то же время вставала девица,
Не сводя с деда огненных глаз.

Догадался уже чернокнижник,
КТО источником силы служил.
Рвался прочь с этажей этих нижних,
Прочь, наверх, не жалеючи жил,

Потеряв глаз, бежал через залы;
Переходов мелькающий вид…
Вдруг, дорогу закрыли завалы,
Обернулся – глядь! - жрица стоит.

Сзади жрицы разверзлися крылья,
Окружая  беднягу шатром.
Замогильного полный унынья,
Грянул хор неизвестным псалмом.

И когтистыми лапами жрица
Разрывает грудину ему,
Как мясник мясо рвёт и ярится,
Крушит рёбра – для сердца тюрьму.

После демон, сорвав маску жрицы,
Бросил на пол от трупа куски…
Час добычей-душой насладиться – 
Хищно в сердце вонзились клыки.