Двадцать Десять

2010

и пусто/пошло,
и грубо/дешево.
плохо сыгранная роль
в никому не известной пьесе
наркомана-драматурга,
он любил кокаин под утро
и ломаные фразы под вечер,
когда заняться нечем.
осталась ломка, рюмка, ноутбук -
замена пера и папируса,
баланс в минусе,
полно зависимостей.
в ответ - странные радости,
истинно - гадости;
капризы, нелепости - признаки детства.
и сон навязчивый,
не то под кайфом,
не то от жалости, глупости, наглости,
алчности, ненавязчивой слабости,
когда и ноги не слушают,
и мысли нелепые,
и надо налево, а снова приступы гордости,
какой-то верности, ревности,
опять же нелепости,
ничтожность в неведении,
истерики встречные -
незамеченные, не оплаканные, наигранные.
алкоголь снова дорогой,
а пьесы как после дешевого портвейна:
не верю, не верим.
доверие немыслимо иссякает под письмами
электронными, виртуальными, глупыми!
и подростковые гормоны не вовремя рвут
нервы,
калечат руки, режут взгляды...
не хочешь - но надо, так хочу я -
о тебе забочусь.
не понимаешь...
снова.
упреки-вопросы, обиды-игноры,
контрольные-экзамены-шпоры...
ах, эта школа!
я из-за шторы смотрю сны далекого детства,
они давно известны,
изучены, прокручены в памяти...
но эти строки-картинки-буквы
чертят звуки
гортанные,
неестественные;
срываются в крики-стоны-метания...
хочу в Италию.
я там не был,
а многие пьесы -
про ее квартальчики с милыми мальчиками...
ни логики,
ни последовательности -
только последствия.
мой бред без тебя - схожу с ума,
почему - не понимаю,
смотрю в стену,
не обращая внимания
ни на звуки мобильного,
ни на серьезные мысли.
они капают на мозг фактами,
четкими формами -
что не на форумах жизнь, не в чатах.
печатаю экспромтом, никаких редакторов,
ноль реакции.
плевать-плевать.
я пока еще не забыл это чувство.
что-то грустно.
хочу к себе тебя.
с твоими слабостями, неуверенными движениями,
взглядами полными сомнения... смятения.
все равно ты моя, я - твой.
это сложно, но можно.
нам можно.
мы - справимся...