Диван. Глава 9

         – Я угадал. Это Арчибальд. Заходите, Арчи, мы с Анной вам всегда рады.
         – Вот и я думаю, пойду, навещу своих приятелей, глаза устали от книг. Вдруг, у Анны что-нибудь вкусненькое есть?
         – А что, интересно, вы, Арчибальд, подразумеваете под словом «вкусненькое»? Еду,  выпивку, или новости?
         – Бог мой, Анна! Понятно, что и одно, и другое, и третье!
         – Ну, с едой и выпивкой дело поправимое. Это за нами, а новости за вами! Вы, насколько я понимаю, на кухне не бываете, но я-то вижу, как Ирма периодически пытается готовить по вашему заказу любимые вами пудинги. И не без успеха, надо отметить. Я пробовала. А мне хочется, тоже периодически, баловать Дэвида блюдами русской кухни. Вчера я попросила Ирму отварить овощи и говядину. Из них был мною приготовлен салат, придуманный французом Оливье, но который теперь все иностранцы называют «русский салат». Кроме этого, на кухне есть холодный отварной картофель, чёрный хлеб, большущая сельдь, сало, шпигованное чесноком и бутылка настоящей, холодной русской водки. Да, ещё есть квашеная капуста. Я теперь её постоянно покупаю на рынке, после рассказа капитана Нейрса.
         – Может быть, лучше виски?
         – Нет, Арчи. К русскому столу хороша русская водка! Холодная. Чем холоднее, тем лучше. Где я взяла холод? Как, где? Сегодня, когда мы с Дэйвом утром гуляли, было невероятно холодно, я думаю, где-то, минус 25 по Цельсию. Так я взяла, да и поставила водку между дверями на чёрной лестнице – и она быстро охладилась. Вот какая я молодчина – засмеялась Анна. – Дэйв. Прошу тебя, постели эту скатерть на письменный стол и подставь к нему стулья. За журнальным столиком всё не уместится. Если вы, мужчины, не имеете возражений, я убегаю на кухню. А вы покурите, побеседуйте, пока разделается селёдка.
         – Дэвид, сколько вы уже живёте вместе?
         – Два дня назад было ровно четыре месяца. Возьмите, пожалуйста, табак. – Они набили трубки и сели в кресла.
         – Вы что, гуляете по утрам?
         – Да, мы гуляем утром в любую погоду. Вечером – йога. Надо же! Оказывается и Анна давно ей занимается. Удивительное совпадение.
         – Вы знаете, Дэвид, Анна за это время очень изменилась. Я же знаю её давно. Теперь, с сожалением констатирую, что до сих пор воспринимал её такой, какой она была пятнадцать лет назад, когда мы познакомились. Во-первых, за четыре месяца она невероятно похорошела, хотя всегда была интересной женщиной. – Он сделал молча несколько затяжек. – На глазах изменилась. Кроме всего, в ней появилось спокойствие, присущее замужним женщинам. Она долго, Дэвид, искала своё предназначение. И вот, нашла его – быть женой, пусть и гражданской, как говорят русские. А для многих женщин, это величайшее счастье – ощущать себя в роли жены, в роли хранительницы домашнего очага!
         – Мне иногда думается, Арчи, что все мы – актёры и разыгрываем какую-то драму. То есть, жизнь – это сцена, а мы не живём, а исполняем роли, которые не нами выбраны. Автор драмы, к сожалению, слаб, роли  персонажей плохо продуманы, ещё дурнее написаны, оттого и актёры не знают, как играть. И писалась эта пьеса без участия музы, и без Господа Бога.
         В это время Анна зашла с подносом в комнату. Поднос был заставлен приготовленными закусками – разделана и приправлена масляно-уксусной заливкой селёдка, нарезаны хлеб и сало, щедро полита пахучим маслом квашеная капуста с луком. Картофель порезан кружочками. Она поставила на середину письменного стола глубокую тарелку с салатом  оливье, с приготовленным самой Анной, майонезом.  Затем, сняв всю снедь с подноса на стол, она метнулась на кухню и вернулась вновь, неся на подносе тарелки, приборы, салфетки, рюмки и холодную бутылку водки из прозрачного стекла в виде медведя, сидящего на задних лапах. На груди медведя висела медаль с надписью БЕКМАНЪ и К, а внизу, на основании бутылки красовалась надпись – Сибирякъ. Пока Анна быстро сервировала стол, размещая на нём закуску и тарелки с приборами, Дэвид разлил водку по рюмкам.
         – Позвольте мне сказать несколько слов – произнёс, встав у стола, Арчибальд. –   Спасибо. Я благодарю судьбу, что она когда-то послала мне вас, проверенных, многолетних приятелей. Вы тоже знаете меня давно. Знаете, как человека вполне невозмутимого в самых трудных обстоятельствах. Но…. – он сделал паузу и поднял вверх указательный палец.
         – В первый раз мою невозмутимость разбила Анна. Разбила своим заявлением о вашей дальнейшей совместной жизни. Второй раз меня просто сразил Дэвид. Когда на мой вопрос, кто же был инициатором вашего альянса, он ответил: «Дождь», я был потрясён и этой лаконичностью, и этим чувством юмора!
         А сегодня невозмутимость получила новую пробоину. И опять от Анны. Ибо меня переполняет гордость от понимания, что она, самим своим присутствием в этом доме, создала необыкновенную атмосферу тепла, уюта, атмосферу очага. И от этого хорошо и Дэвиду, и мне. А то, с какой скоростью сейчас был подготовлен этот стол, вызывает законное желание рассказать об этом упомянутому сегодня капитану Нейрсу, чтобы он уволил своего стюарда. Или прислал его сюда на обучение. Не бесплатно, конечно. Потому, к дьяволу, мою невозмутимость! Поднимаю рюмку за вас, друзья мои, и пью, как русский, до дна!
         В это время Анна молча положила мужчинам на тарелки ломтик чёрного хлеба, кусочки сельди и холодный картофель. – По-русски закусывайте, пожалуйста. Селёдка черноспинка, малосольная, жирная. Родом из Астрахани, называется «залом». Такие деликатесы я сама покупаю на рынке.
         – Мм… замычал Арчибальд, пережёвывая селёдку. – Это же с ума можно сойти, какая вкуснотища. Сколько же с ней водки выпить можно.
         – Арчи, вы так, друг мой, совсем обрусеете!
         – Друзья мои – промолвил Арчибальд, налегая на содержимое стола – я говорил, и буду говорить, что мне здесь, в России комфортно. Что обожаю русскую литературу, живопись, музыку. Я уже почти полюбил русскую кухню, а теперь, с такой едой, полюблю и водку. Лорд Лофтус, прощаясь с сотрудниками посольства, перед своим возвращением в Лондон, посоветовал мне чаще посещать загородные парки и дворцы. Скажу прямо – я прислушался к этому совету. И не только не пожалел, а напротив, испытал восхищение. Понятно, отчего так. Здесь, в этой столице, собраны лучшие английские, итальянские, немецкие архитекторы. Виноват, французов не упомянул. И не упомянул инженеров, врачей, банкиров, промышленников, моряков. Они тоже здесь лучшие. Но я говорил, и всегда буду говорить, что для меня политические и экономические интересы Великобритании превыше всего! Но вы и так это знаете. A word is enough to the wise.
         – Умный слышит с полуслова – тут же перевела Анна.
         Они ещё несколько раз поднимали рюмки, но не злоупотребляли спиртным, пили, лишь пригубляя. Наконец, Дэвид поднял рюмку и сказал:
         – Я хочу поблагодарить тебя, Аня, за этот ужин. Сказать, что ты продолжаешь меня удивлять – ничего не сказать. Но прошу, не останавливайся, продолжай. И ещё одно  моё пожелание – пусть так продолжается бесконечно. – Анна зарделась от радости и смущения.
         – А я, Анна, приземлённее скажу – добавил Арчибальд. – Предлагаю попить чаю и покурить. – 
         Все они рассмеялись. Анна стала собирать посуду на поднос.
         – Как, Дэвид, у вас с запасами чая? Не кончаются ещё?
         – Нет. Я чаю взял года на два. Анна тоже взяла с избытком. Поделиться с вами? Я и табак брал на несколько лет.
         – Чаем – да, а табак у меня ещё есть, думаю, надолго хватит.
         Вернулась Анна, все трое закурили. Мужчины трубки, Анна папироску. Это продолжалось молча, минут пять. Кабинет наполнился сладким дымом, который вскоре почти осязаемо, висел под потолком. Несмотря на мороз, им пришлось открыть форточку, чтобы свежий воздух мог зайти в помещение, а дым улетучился.
         – Арчибальд! Новости за вами, как и договаривались.
         – Анна, я и не отказываюсь. Первая, главная новость, а их всего три – два дня назад мы, наконец, завершили отделку и убранство гостиной. Завезли и поставили рояль фабрики Якова Беккера. Выбирал инструмент я сам, не поленился, съездил на фабрику. Для того, чтобы перевезти рояль к нам сейчас, зимой, пришлось отпустить натяжение всех струн. Через два дня приедет настройщик с фабрики, будет настраивать инструмент.
         – А что, Арчибальд, беккеровские рояли, это хорошие инструменты? Я в этом вопросе абсолютный профан.
         –  Фирма носит звания поставщика всероссийского и австрийского императоров, всех российских великих князей, Русского музыкального общества, Петербургской и Московской консерваторий. На роялях этой фирмы играют Антон и Николай Рубинштейны, Милий Балакирев, Сергей Танеев, а в Европе – Ференц Лист, Камиль Сен-Санс, Клара Шуман – супруга Роберта Шумана, Ханс Бюлов. Так что, не волнуйтесь, моё мнение – я выбрал лучшее из возможного. Да и фабрика здесь, в Петербурге, и магазин на Итальянской улице.
         Я имел продуктивный разговор с бароном Дафферином, и наш новый посол одобрил моё предложение –  устраивать в нашей гостиной литературные и музыкальные вечера, подобные тем, что проходят на Английской набережной. Он даже посоветовал проводить их на постоянной основе – раз в два, три месяца. И чередовать музыкальные вечера с литературными и художественными. Я уже составил круг лиц, которых бы мне хотелось видеть у нас. Позже, соберём совещание по этому вопросу.
         Вторая новость. В апреле месяце мы с вами, Дэвид, отправляемся на Кавказ. Вдвоём. Рекомендательные письма дошли до адресатов, нас с вами встретят, дадут проводников с лошадьми. Мы с этими проводниками дойдём почти до базового лагеря. Дальше проводники, они же соглядатаи, подняться не смогут. Лошадей они не бросят. В базовом лагере нас найдут наши люди. Что значит, «наши люди»? Только то, что мы не первые, кто с дружественными нам горцами установил контакт. Там наши люди работают уже не одно десятилетие. Что значит, как это десятилетия? Россия вела там военные действия с 1801 по 1864 годы. Формально, для России, война на Кавказе только недавно закончилась, но она не закончится никогда, вы уж мне поверьте! Я вам, Дэвид, покажу карту, расскажу, о нравах, обычаях местного населения. Это всё очень важно. Все православные горцы, естественно, поддерживают Россию, российские войска. Мы работаем с теми, кто исповедует ислам.
         И третья новость. Пока мы с Дэвидом будем на Кавказе, у вас, Анна, есть возможность навестить своих тётушек, погостить у них. Сколько их у вас, три? Четыре?
         – Две в Або,* одна в Хельсинфорсе,** одна в Ревеле.*** Спасибо, Арчибальд, за хорошую новость. Это на  весь апрель и май. С переездами, меньше чем месяца за два мне не управиться. Да и вы, думаю, около этого там пробудете.
         – Аня, откуда у тебя тётки в Финляндии и Эстляндии?
         – Так я и родилась в Або. Родители мои русские, но, наверное, в родословной есть и финская кровь. Тётки мои замужем. Одна за финном, другая за шведом, а та, что в Ревеле – за эстонцем. Есть какая-то ещё родственница в Либаве,**** но туда я не поеду.
         – Это почему же не поедешь?
         – Прошлый раз, когда я к тебе пришла как мокрая курица, я, как раз, гостила у этой родственницы. Вроде бы, я человек не склочный, но так переругалась с ней, что бросила весь свой багаж и с одной сумочкой уехала. Нет, туда я больше ни ногой!
         – Тётушки твои русский язык, наверное, позабыли? Как ты с ними общаешься?
         – И на русском, и на финском, и на шведском. Я же там жила, а в детстве все  языки ребёнком хорошо усваиваются. Дэйв, смотри, Арчибальд засобирался!
         – Куда же, вы, Арчи, посидите ещё! Куда торопитесь? Ещё чаю попьём, покурим!
         – Нет. Спасибо, друзья мои – Арчибальд встал – всё всегда надо уметь сделать вовремя. И сказать, и промолчать, и во время уйти из гостей. Я когда-то прочитал у русского баснописца Ивана Крылова басню «Демьянова уха». С тех пор уже много лет беспрекословно следую смыслу его слов. И где бы я ни был в гостях, соблюдаю негласное правило – больше трёх часов не засиживаться. Почитайте эту басню, там чудесный финал:

         Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;
         Но если помолчать вовремя не умеешь
         И ближнего ушей ты не жалеешь,
         То ведай, что твои и проза, и стихи
         Тошнее будут всем Демьяновой ухи.

         – И ещё говорят: «Бойся гостя стоячего»! – Арчибальд засмеялся, поклонился и вышёл.
         Анна, зевая и прикрывая рот рукой, сказала, повернувшись к Дэвиду, – Правда, поздно уже. Дэйв, голубчик мой, попроси завтра у Арчибальда эти басни. Почитаем их вместе, посмеёмся. Ты удивишься точности определений и прозорливости господина Крылова. Слушай, я сейчас подумала, а ведь Арчи прав! Я тоже не люблю нигде долго присутствовать – она засмеялась и шутливо погрозила Дэвиду пальцем – это не касается наших развлечений в постели! Скажи, а ты знаешь что-нибудь шуточное про гостей?
         – Есть у меня, Аня, одна шутка. Я её даже смогу произнести по-русски, но, понимаю, не во всякой компании её можно произнести. Звучит она так: «Гость необходим доброму хозяину, как воздух. Но если воздух долго не выходит…»
 
         Або – шведское название финского города Турку*
         Хельсинфорс – шведское название столицы Финляндии Хельсинки**
         Ревель – старое имя столицы Эстонии Таллинна***
         Либава – русское имя латвийского города Лиепая****