Исповедь непьющего алкоголика-0

В детстве, не в самом чистом его начале, а где-то уже в понимании мифов о капусте и аисте, я хотел стать геологом. Думаю, хотелось безнаказанного бродяжничества. Мы были - дети страны советов, что такое бомж, а тем более французкий клошар, в те далекие, светлые времена никто и не слышал.
Были цыгане, но это - просто, пережитки, и мало читавшие классиков марксизма-ленинизма особи, и по дороге за горизонт, к коммунизму их докуют и перекуют, как мечи на рала.
Хотя, "Табор уходит в небо", красиво сделанный, из горьковского "Макар Чудра", чуть реабилитировал это дикое, красивое племя. "Цыган", экранизированный Александром Бланком, представителем, сродненного с цыганами, своим интеллектуальным свободолюбием народа, был песней под гитару, но уже не у костра, а в клубе. Клетку с птицей ставили на окно, окно открывали, клетку - нет.
В моем, пионерском понимании, самый красивый и официально признанный бродяга - геолог: борода, свитер, гитара. Не совсем осознанное желание свободы, продолжение неограниченности мечты, не оформление ее в определенные рамки, а бесконечность, к которой библейски, изжив себя, придет человечество.
Еще не было понимания, приземленного марксистского "свобода - осознанная необходимость", она была не осознанная и потому, действительно необходимая.
На пятом десятке, нажравшись жизни, до необходимости вставлять зубы. Ловишь себя на мысли, что без цинизма, ни на огонь, ни на бегущую воду, уже не смотришь. Определение свободы, как момента, когда тебя посылают в даль, а ты идешь куда захочешь, трактуешь, как наиболее хулигански-подходящее, для порабощенного бытием индивидуума.
Движемся дальше. Когда, в нашей жизни, появилась водка. Ликероводочные изделия присутствовали в жизни каждого советского человека всегда, за долго до того, как он стал советским человеком, всегда мешая и помагая ему им же и быть. На непонятном уровне, взрослость, определялась возможностью, в открытую, дернуть рюмку за столом. А умение пить, практически отождествлялось с умением жить.
Наша компания. Куча спортивных и не спортивных игр, не было секций, которые мы, хотя бы не пробовали посещать, квачь на речке до синевы тела, гитара, на которой, стирая в кровь пальцы, брынчали почти все. Обсуждение всего, без злости. Нам хватало нас. Курить мы курили, но и бегали, как лоси. Как бегает лось, не знал ни кто, но звучало красиво и убедительно.