Шепот

Случалось, главный герой фильма не спасал принцессу из плена огнедышащего дракона, он не влюблялся в прекрасную героиню, а жил своей обычной, размеренной жизнью. Он даже не успевал осознать, что произошло вокруг, как свет в зале зажигался, люди поднимались с кресел и шли к выходу. Иллюзия таяла на глазах. Краски терялись за плотным строем человеческих тел. Финальный аккорд – симфония из сотен звуков удаляющихся ног. Он достает из кармана черные очки и смотрит на них: на левой линзе немного поцарапано стекло, обод стерся, но ритуал превыше всего. Очки покрывает аккуратный бумажный платок и он заведенным движением готовит их для очередного погружения.

Щетина приятно колет; ему нравится жить с мыслью, что случайный взгляд прохожего на нем не задержится. Воротник выше, верхние пуговицы всегда застегнуты – и медленно, вдумчиво отдаваться пульсациям музыки. Она снова начнет шептать заветные слова прощения и понимания. Холл остается позади, улица. Уже темно. Плакаты с рекламой заваливают стены. Кажется, по ним можно описать творящуюся вокруг жизнь. И это не только афиши или скажем, объявление о пропаже кошки. Гостями таблоидов становятся листья, и, поверьте, они смогут вам рассказать куда больше исполосованной бумаги. Листья живут для историй. Они впитывают в себя все, без остатка, пока не настанет пора прощаться. А пока сладко спят канавы, разбитые окна показывают луну. Картина почти завершена. Воздух напряжен. Наконец, грудной голос саксофона выбирается из своей норы и настигает запоздалый, мокрый вечер. Мелодия окутывает творца дымкой – процесс запущен. Стоит ли удивляться, что он никогда не помнит дорогу домой, не слышит треклятые песни пьяниц и плач уходящего трамвая. Рядом из окна вываливается огромная куча мусора, он успевает отскочить в сторону. Это уже не важно. Он идет дальше. Ширма реальности во всю трещит по швам. Она больше не в состоянии скрывать хаос. Чувства неудержимым потоком заполоняют пространство. Ревущая, непослушная части души вырывается наружу. Эта темнота, неоновые вывески вечно открытых магазинов, шевеление заведенных игрушек – больше ничего не резонирует внутри. Сейчас его заботит только как шепчет голодный сакс, как вечер превращается в глухую ночь, и как плотно прижатые губы творят музыку.

***
Живые фламинго взлетают вверх, отталкиваются от земли и картинка переключается в замедленную съемку. Только и успеваешь разглядеть каждое перышко, пока они снова не опустятся на землю…

***
Она всю ночь не спала. Ноги отказывались стоять, но надо терпеть - до дома далеко. Еще чуть-чуть, только не закрывать глаза. На одной из остановок освободилось место и она села. Переполненный гул автобуса постепенно сходил на нет. Пассажиров становилось все меньше и меньше. Стоило ей почувствовать теплое кресло под собой, голова автоматом откинулась назад, сознание сдалось. Но шестое чувство не спало. «Тебе пора!» - раздался голос. Открывшиеся глаза безуспешно пытались понять, что происходит, но тело все сделало само. Она быстро встала и вышла в убаюканную колыбелью ночь. Наконец-то, дома.

Она медленно шла, и реки улиц просачивались сквозь ее пальцы. Стук каблуков эхом оседал в переулках. Ее жизнь – такая молодая, яркая, насыщенная, успела превратиться в сжавшийся комок отравляющих чувств, среди которых самое главное было одиночество. Красота служила ей верным спутником, блестящие, каштановые волосы всегда завораживали лица прохожих, вызывая в них непреодолимое желание завладеть ей, но это было очередной иллюзией.  Ее жизненная энергия таяла на глазах, и стоило бы прохожему переступить невидимую грань отчужденности, свойственную большим городам, он бы изумился бездне отчаяния и пустоты, царившей в запутавшейся душе девушки.

Часы с потертой стрелкой возвещают о наступлении ночи, она открывает дверь и медленно замирает в проеме. Темнота. При ярком, бледном свете тамбура четко различим неподвижный силуэт; струя теплого воздуха вырывается из нее и врезается в потолок. Щелчок, загорается лампочка. Она быстро снимает куртку, закрывает окно и включает чайник. Пройдет не более 3-х минут прежде чем горячая вода разгонит остатки властвующих здесь темноты и холода. Заговорит радио, включится ночник, постелится кровать. Сна нет. Веки – твои легкие, такие неприступные веки не захотят уступать девичьему капризу. Они откроются вновь, чтобы ты услышала зов. И ты встанешь, ты, такая покорная, сжавшаяся тень выбранной тобой жизни, встанешь, подойдешь к окну и начнешь жадно в него смотреть. Смотреть так долго и бессмысленно, что у тебя заболят глаза. Внутри что-то сломается, ком подступит к горлу и чужая, непослушная рука вплотную прижмется к окну и начнет бить. Как будто что-то способно утешить, успокоить разыгравшуюся внутри бурю.

«Что это? Там за стеной?» - пронесется в голове. Ты обернешься.

«Музыка. Это музыка!»

Раньше ты не могла слышать ее. Шаг за шагом она следовала за тобой, а ты не слышала. То время ушло. Забудь.

Она простоит не один час, прежде чем все стихнет. Да, так легче. Тело незаметно ложится в кровать, веки согласны закрыться. Сегодня, впервые за долгое время, ты увидишь сон.

5 марта 2-01-2 года