Всё время, когда из песка последняя влага...

Всё время, когда из песка последняя влага,
когда выходила из пены и жалила ногу
о створки осколок, когда намокала бумага
от брызг и чернила ползли,

когда из песка
последняя влага под солнцем июля, когда
всем сердцем владели то боль, то любовь, то тоска, –
я тоже пустыню смотреть приходила сюда

и видела лишь корабли.

Но дороги сердцу подробности, днём, на свету
случайно сведённые взглядом в одну перспективу.
На что засмотрелась? Куда, на чутьё полагаясь, иду
вдоль берега, зная, что линии этой не будет обрыва? 
Казалось бы, мира начало и бог Посейдон,
но мира конец, и нет в нём божественной воли, –
всё тронуто здесь человеческим чистым трудом,
и мифом для смертных оно обернётся едва ли.

Пока я не чувствую сердцебиения и
не вижу ни слёз, ни от них остающейся соли,
пока меня в бездну обмана огни не позвали,
все эти подробности жизни недолгой – мои.

Мои – словно устно и письменно не повторить – 
без слов, или ветер одну непослушную прядь
выносит за скобки, и можно весь день говорить,
весь день – собеседнику, но не себе, доверять.

Как вправо и влево, – и не на что больше смотреть,
никто пустоты горизонта великой объять
не сможет, никто не сумеет её исказить,
но – смерть
и солёной воды расходящийся яд,
но – скромной трагедии действенный реквизит,
но – зрители или свидетели, их тишина,
и если ещё ко всему повернуться спиной,
и если, шагнув, не нащупать у времени дна
и в мир провалиться иной…