Колыма вчера и сегодня

1. Вчера

Не замечая холода и сырости,
Ушел в работу, бросив все дела.
И снова над собой пытаюсь вырасти,
Понять, зачем дана душа была.
Иду на поводу эмоций юности,
К родным местам всем сердцем прикипев.
Я в Магадане! Легче здесь «пургу нести»,
Февральской вьюги слушая напев.

Казалось бы, нет смысла в завывании.
Ну, подняла метель под утро вой,
А слышатся мне страшные  названия –
Бутыгычаг, Вакханка, Штурмовой.
Мадаун, Коркодон, Эльген и Кварцевый –
В одном «Дальстрое» двести лагерей!
Просили небо: помереть бы в карцере,
А не за проволокой, где-то на горе…
Не хватит слов и слёз – то горе выплакать.
Сопоставимы жертвы лишь с войной.
Здесь и на штык попробуй  яму выкопать…
- Копай, копай! – командует конвой.
Но «счастлив» тот, кто «завладел» лопатою.
Без инструмента на морозе – смерть.
А, что голодный – это дело пятое:
В глазах и так… и так начнет темнеть.

Уснуть и умереть, хоть на мгновение.
Забыть о том, кто прав, кто виноват.
Лишь  вьюга не дает уйти в забвение,
Вбивая с воем в голову слова.

Ведь были люди высшего достоинства!
Успели много на своём веку:
И за войну наград всех удостоиться,
И ствол приставить к черному виску,
И выстрелить в висок… портретной Берии,
И загреметь под трибунал, увы,
И выжить на задворках той Империи,
Пройдя сквозь лёд и пламень  Колымы.
Жить! Что бы ни случилось, вопреки всему –
Мороз. Блатные. Голод. Люд. И зверь.
Ведь, сколько ни взывай ты здесь к Всевышнему –
«Не бойся, – скажет, – не проси, не верь».
Надежды нет.  И веры нет… Но выжили
Немногие, не взявшись за ножи.
Признаний, палачи, так и не выжали,
И не сломали лагерные вши.
Жить! Только б «на свободу с чистой совестью»!
Давайте помолчим, что в мире – грязь.
Не я, не вы – герои этой повести,
Чтобы судить о жизни без прикрас.
За гранями физической реальности,
Где сон, где явь – попробуй тут пойми,
Лишь боль, любовь  и труд…
Да  к черту все формальности!
Нас оставляют и в дерьме людьми.

Да, то был ад. И вьюги завывания,
Как реквием, с душою в унисон.
Пусть мало чести в счастье забывания.
Но это сон был, правда?  Только сон…


2.  Сегодня

Не реабилитирую посмертно я,
У власти отнимая «черный» хлеб –
О Колыме так мало слышал светлого,
Без малого прожив здесь тридцать лет…
Вольнонаёмный или зек – иллюзии
Отбросив в сторону, ломали Колыму –
Ломами, словом, со всего Союза, и...
Пришли, в итоге, вместе к одному:
Огромный  и почти необитаемый
Остался остров дивной красоты.
Сюда весной стремятся гуси стаями.
Улыбчивы и вежливы менты.
Отсутствуют следы цивилизации…
Почти… И потому ввиду иметь
Не лишне, что возможны провокации:
На днях чуть не сожрал меня медведь.

Шучу! Он был испуган больше нашего!
Так  улепётывал – ой, мама, не горюй!
Потом позвал, конечно, брата старшего…
Пришлось бежать…  А я что говорю?!
«Что  абсолютно весь покрытый инеем,
Везенья остров в океане есть»,
С весьма ассоциированным именем.
А мне нигде так не везёт, как здесь.
Эх, если б рисовать умел я красками!
И Рима, и Венеции цвета
Не выдержат сравнения с контрастами,
Что вносит осень в здешние места!

Зимой дымок струится над зимовьями,
Не тают даже летом ледники…
Но, пригубив нектара «от Зиновьевны»,
Как встарь, разводят руки рыбаки.
Тайга прозрачна, а порой, и призрачна.
Зависит от того, с чем к ней пришел.
Бывает временами так капризна, что…
Кто с чем пришёл,  с тем и домой ушёл.
Но даже остов «древнего» бульдозера
Не возмущает гостя этих мест –
Настолько гармонично он у озера,
Отстав от мамонтихи, травку ест.
И дорожить здесь привыкаешь солнышком,
И говорить всегда по существу,
Чтобы успело маленькое зёрнышко
Дать корнеплод… или, хотя б, листву.
 
Пять лет, как не был я на тихом острове.
Отрадно то, что климат  мягче  стал.
Врач запретил и сладкое, и острое.
На завтрак – манка, на десерт – фестал.
А ощутил здоровье богатырское,
Как в юности, увидев  Колыму.
Не устаю, тайгой знакомой рыская.
То ущипну, то просто обниму.
Ведь  – золотая! Правда! Не холодная,
Не стылая - с умом лишь подойти!
Красивая  до одури! Свободная!
А люди – разные, любимая…  прости!

Боготворю твои озёра чёрные,
Когда в них отражается луна!
С тобой мы, видно, Богом обручённые,
Давным-давно… Родная Колыма!

Ноябрь 2012 г.