Замкнутый круг

 Отчаявшись совершенно,
Выбраться на поверхность
 Из безработицы плена
И победить свою бедность,
 Однажды, я объявление
Увидел в газетном столбике.
  Родилось успокоение.
Готов был податься в дворники,
 А тут – «Журналиста требуем».

 Пришел я тогда в газету,
С душевной, искренней радостью
  Подумалось мне - поэту
Раскрыться удастся складностью,
  На полосах черных строк,
Верстальщик которые шьет.
  Не знал я, какой урок
Редакция преподнесет - 
 Идейных приливов блок.

  Устроился ближе к лету,
  Вернее тридцатого мая
 Веселый, играющий ветер
  Витал, горожан лаская,
Над речкой тогда проносился,
 Как вихрь будоражил волны.
С работой я в осень простился
 Вкусив порицании полно,
 От чьей частоты утомился.

  Курировал нашу работу
 Начальник такой – Елсуков
 Не зная писательства броду
 С другой он канторы пришел.
И начал нас правильно строить 
 Как партия раньше велела
Как нужно, как следует, стоит
  Бумагу исписывать белу.

Сперва же радушно встретили
  И главный редактор тож
   Которая междометием
 Впоследствии в мысль нож
Вонзала своим вмешательством
    В мои размышления
 Подобное издевательству
К художествам пренебрежение
О будничных обстоятельствах.

  С Андреичем познакомили
Сотрудником долго работавшим
  Не сразу коллеги запомнили
Что сам расположен к роскоши
 Лирических смыслов и теней
  А также зажатых фактов,
 Анализа без отступлений
 И мыслей, подчас кудрявых
В творить безусталом рвении.

 Устал я от посягательства
 Устал от убийства мыслей
Без всякого отлагательства
 Цензуры над мной нависли
 Тяжелые, грузные гроны
  Как критика запятых
Держал я, как мог, оборону
 Высовывал мыслей штык,
Не влазя в пустые споры.

 Боролся как мог за слово
 Писал даж статью о Высшем
Образовании в век наш модном
  Надеялся, что услышат
    Родители учеников.
Но, «нет» - мне сказал Елсуков,
- «здесь ничего не попишешь,
  Не вынесет критики ниша».

  Помаялся, но смирился
 Подумал, что может в стихах
 Удастся в газете раскрыться
  Ведь с ними то я в ладах.
 Редактор одно напечатала
  О ранней любви моей.
В котором чувства из кратера
  Из нескольких били ключей.

Но как только прибыл начальник
  Из, якобы, командировки,
 Веселые или печальные
 Сложились стихи на «полку»
 В далекий ящик заброшены
Хранились в всеобщем доступе
И если сказать по - хорошему
 Писал и статью про голубя -
 Как прочие в ящик сложена.

 И если бы не страницы,
Всемирной глобальной сети
 И сбросить, как говорится,
 Наврядли сумел бы найти,
Источник для чтения многих,
Узнать, что со мной солидарны.
  Забавные были предлоги,
Чтоб сделать статью не печатной.

 Сказали, что, якобы, проще
  Прогулки по городу нужно
 Описывать улицы больше,
Но только не жителей нужды,
Их лучше решать где-то тайно,
Чтоб это наверх не всплывало
 «Все эти проблемы мы знаем
  Их целая здесь панорама
 И власти конечно ж решают».
 
Редактор - замужняя женщина
 Срезала статьи вполовину,
Стонала – «Печатать мне нечего»
 А также, что сути не видно
 В большой водяной серенаде,
 Вернее, что ей не видать.
Хотя если честно, по правде,
 Ей просто хотелось стонать.

  Однажды на кресле воссев
 Она рассказала нам правду
  Что наш Елсуков возымел
Во семьдесят тысяч зарплату.
И, что ей хотелось бы столько ж
Бездельник начальник, что бесит
А нам и за двадцать – уж роскошь. 
  И вовремя раз в целый месяц.

  Володя еще поработай –
 Однажды придя в кабинет
Начальник промолвил с порога
 Прожившему шестьдесят лет
 Андреичу – пенсионеру
 Который уже уезжать,
Собрался покинуть север.
Но север не дал покидать.

 Поднялась жара в июле
 Поднялся сахар в крови
 Мы в этой жаре тонули
Спасались уже как могли
В Сибири деревья горели
 Над городом смок стоял
  И явно сгорали ели -
Смолой отдавало в ноздрях.

 Однажды придя на работу
 В один из будничных дней
Зашел в кабинет беззаботно,
«Привет», - перед тем сказав ей.
 Андреича не обнаружил.
Сказали - в больницу попал.
 В житейской, муторной стуже
  Андреевич молча пропал.

 «Не жаловался ведь никогда,
Всегда говорил, что нормально»
 Сказал уж на похоронах
Начальник, сказал аморально,
 Что ведь он хотел на юга,
 Ну, вот и уедет теперь
 Когда уже крышку гроба
Закрыли как к свету дверь.

Но этот-то ладно начальник
 Чего с него можно взять
Меня же еще что печалит:
 Не стал я его посещать
Когда на больничной койке
Беспомощно он лежал,
До этого с мужеством стойко
 Работал. А я опоздал.

В тот день, когда ночью ушел
 В редакции с его супругой
 Как раз о здоровье его
Спросил, хоть уж было мне глупо
 А стоило б раньше сходить
Узнать  самому как лечат
 Пока не прервалась нить -
 Пока не исчезла навечно.

 В последний недели день
С утра, так сказать, совещание
 И всем как обычно лень
Но надо план тем на собрании
 Озвучить в присутствии всех
 Причем не одну захудалую
  Нарытую где-то наспех -
Таких проявлении не жалуют,
    А целую кипу тем.

 Событий уже предначертанных
Собраний, народных праздников
Народностей местных  и северных
 Таков был зарок начальников
  Редакторши и Елсукова
Она, кстати, раньше корректором
  И то, абы как работала,
Ей сразу бы в кресло директора,
 А то ведь работой умотана.

Но лучше бы в кресле директора
 И также статей не читала
Закрученных мыслей вектора
 Понять я не смог. Достала.
Меня своей глупой цензурой,
Да что там, цензурой – пустяк
Обрезкой бестактной и грубой
Уж слово «РОССИЯ», - не так.

Но что все пишу я о ней
 Моя серенада наскучит 
Истории есть интересней
 История есть получше
    Ее хронология
Еще из стен вуза тянется
 Обычная вроде история
Не в каждом уме увяжется.

Отчислить меня то, отчислили
 Но все документы остались
 И даж аттестата не выдали
Потом и прислать не пытались
 Начальник отдела звонила
Сказала, что лист обходной
  Мне лично необходимо
 На подпись по круговой.

 Но время то медленно шло
  Уже проходили и выборы
  А все же меня им назло
Свою лишь преследуя выгоду 
  Забить не совсем удалось    
 В двенадцатом только году
Работать мне только пришлось. 
 За деньги? - За ерунду.

Зато отмечались праздники
С размахом и денег хватало
Толстели чьи-то бумажники
 Все этим жадюгам мало.
 Пять тысяч из двадцати
  Которые мне обещали
Хватило скостить совести
А после задерживать стали.

Однажды меня к чиновнице
 Привел лицемер Елсуков.
Чтоб якобы с ней познакомился
 А сам, улизнув, был таков.
«Не хочешь ли ты все ж закончить
 Свой вуз, получить диплом»?
«Опять со своей заморочкой» –
 Я думал, - «Опять дурдом».

 Сказал, я тогда подумав,
Что денег ведь нет у меня
Забрать документы трудно,
А ехать накладно туда.
- «Ну, хочешь, тебя мы устроим
В ваш филиал ЛГУ»
- «Как дороги ваши устои»
- Подумал, сказав – «Не могу,
Работать мне нужно. Время,
Прошло беззаботной поры» 
На том и условились с нею,
На подступах новой игры.

На первый мне курс предложила
 Пойти поступать на заочно,
   Своими уловками лживо,
Поступок мой, строго пороча,
  Который я в вузе свершил -
   «Ты там наломал дров,
Не гоже и здесь, чтоб спалил».

- «Для вас же уже нет секрета,
Что должен пройти был я к власти
Еще тем прошедшим уж летом».
 - «К какой ты хотел это власти?
 А хочешь ты можешь вступить,
 Но только от этой напасти,
  Не знают уже как уйти.
Когда – то вступили по глупости,
 А нынче возникшие трудности,
  Мешают им выход найти».

«Я книгу пишу сейчас» -
Поведал чиновнице я.
В ответ же услышал указ –
«Зачем? Подожди! Опосля.
 Сейчас ты вот в партию вступишь,
Возможно, пойдешь в губернаторы
 Потом и редакцию купишь,
Ты это… Ни с тех провокаторов?
 Навального лозунги любишь". 

Ответил я ей отрицанием
 Мотнув головой один раз
И выслушав порицание
Я вскоре покинул "класс"
И как оказалось впоследствии
Учительским был ее род
А для чиновниц наследственных 
Как дети простой народ.

Ведь партия как - в регионе
  И в каждом она своя
А белый медведь на альбоме
  Где флаг и красиво Россия
Является, в общем, символикой
    Ее составляет народ
Бывает что часть трудоголиков
  Власть в свои руки берет.

Однажды во время планерки,
 Сказал Елсуков, что им нужен
Работник, дипломника с коркой.
С тепличных краев, чтоб он в стужу
   Приехал и дали б квартиру
«Но только, чтоб точно с дипломом!»-
    Поправился и уточнил он.
   Такими являлись законы.

  И был Елсуков образован
Но слишком, чрезмерно, ленив 
Над каждым раздумывал словом.
   Неведомо, как он учил
На лекциях сидя за партой
  Науки в своем заведеньи
Возможно с соседом он в карты.
  Играл, проверяя везенье.

  И вот почему таков вывод
  Сейчас я всем вам объясню
Не знал он читательства выгод
   Поэтому сложно ему
Давалось прочтение мелких
  Коротких моих статей
 Зато выставляли отметки
В период студенческих дней
Угоднику, словно кокетке. 

 Он этим гордился, я понял,
 Что жизнь без заботы волок.
Начальник был этим доволен
  Профессию взяв – педагог.
Но, кажется, спутал он роли
В писательстве слеп, недалек
  Пошел он тропою другою
   Работая через денек.

 А я же всего лишь статейки
Писал, сочинял в разном стиле,
 Завив иногда мысли змейкой
  Но этого там не ценили,
 "А стоит писать по шаблону,
  Как пишут обычные люди
 Не нужно в твореньях задору,
 Чтоб было понятней - по сути".

  И вроде б стихи мелькали
 На полосах строк газетных
  Мои же печатать не стали.
  И разве совсем незаметны
  Они были для руководства.
 Да нет, слишком я выделялся
  Не только высоким ростом
   Хотели, чтобы унялся.

 Чиновница та мне сказала,-
 "Не стоит писать о политике,
 А больше турниры в спортзалах
 Не надо чрезмерной критики.
  Как ваша одна журналистка
   За мусор ругает главу. 
 Да так ведь нельзя и близко,
    Не жалуют потому".

«А ты если будешь писать,
 Старайся писать хорошо,
Как трудится властная рать,
   И молодые еще».
  Ее я конечно послушал,
Но слушать советов не стал 
  Манеру свою улучшил
 И много стихов создал.

  Уже где-то ближе к осени
 И кажется в понедельник
  Писание мы забросили
Придя в кабинет, где бездельник
 Сидел, восседая на «троне»
Как лорд иль барон английский
Расселись мы все вокруг стола,
 Тем будущих вытащив списки.

Забыл уточнить, что последним
  Зашел я в его кабинет
Уже подходило к обедни.
  И он собирал пакет. 
Присел, но меня не спросили
  Как это обычно бывало
 Про темы, какие осилил
Редактор ничуть не ругала.

  Я этому был удивлен.
Тому как все странно смотрели
  И, вдруг, Елсуков произвел –
«Отметить нас там захотели»
 И тут я все, кажется, понял
  Да понял, еще как зашел
   И понял я ихнее горе
 На сердце, наверное, шов.

  И в этот же день к обеду,
  Сходив на совет в контору
Он был с установкой - заметно
  Сказали зайти к Елсукову.
«Ты видишь, что ты не справляешься
   И даже в июле едва ль,
Ты знаешь, не тем занимаешься
  Количество строк подавай».

«Ты просто подумай по совести,
  Нужно ли тебе это дело
Расписывать – все эти новости
  Еще ли не надоело.
Не стоит, чтоб ненавидел
  Ты собственную работу.
Подумай, подумай, пойми мне
 Не хочется этого что-то».

И это при том, что не читаны
  Неброские были труды,
Но их неприязнью пропитаны,-
 Да это не важно, лады.
Хоть дали б свободу для творчества,
  А то им и этого жаль
Исправно платить их высочество
  И то захотели едва ль.

Пришел я к нему через десять
 Потом через двадцать дней
 Но получил через месяц 
  Зеленых пачку рублей.
«Нам это… Ведь счет заморозили» -
 Начальник как змей извивался
  Уже к середине осени,
Пока я другую работу старался
 Уж, если судьба забросила.

Когда подошло расставанье
 Он, значит, мне говорит, -
"Давай оставаться друзьями,
 И чтоб между нами обид
 На сердце не оставалось"
Пожали мы руки друг другу
 Моя слабо, нехотя сжалась,
 Не стал напрягать я руку

 Устроиться так и не вышло
И в центр молодежи захаживал
   Упомянуть не лишне,
   Что в МЧС заглядывал
В тот центр, который строиться
 Но там ведь учиться надобно
 А без того не устроиться
  И порешил, что надолго
 Учится мне как невольнице.

  А нужно уже работать,
 Как я говорил чиновнице
 Которой бы лучше штопать,
  На лавочке у околицы,
  За выслугу своих лет,
Для внуков из пряжи варежки
 К тому же, звонких монет
 У ней, по-любому, залежи.
 
 Но как и обычно бывает
У нас на Российской глубинке -
  Кто властию обладает
Тот и правей в молотилке.
  Уехал я сам из города
 Пытаться удачу искать
Поездка туда мне дорога,
Пришлось до конца стоять.
 
Еще бы чего в заключение
  Хотелось еще сказать -
Мне кажется их наваждение
От скуки стало всплывать,
  От скуки и от безделия
Бессмыслицы прожитых дней -
  Такое мое лишь мнение
Но так ведь чуток веселей!