Наедине

Растворялись в воздухе капельки,
неба свод прислонялся ко мне.
Тихо плакал
в сторонке маленьким,
остававшийся наедине,
слишком часто с собой
и мыслями,
а мечты, в обрамлении снов,
оживали, дорогой
выстланной
первым снегом
из рук
Богов.
Босоногим ступал по нежности
осторожно
за дым-черту -
нереальности всеобъемлющей
воплощающей чистоту.
И блуждал,
непорочным ангелом
отрешившись от всех начал,
по равнинам,
по редким впадинам,
по вершинам отвесных скал.
А под утро,
с мечтой не прожитой,
возвращался в угрюмый дом,
где забавы-химеры
сторожем
охранял я,
свернувшись клубком.

День за днем,
время лилось ядами
проникая до дна
души,
наполняя ее проклятыми
демонятами
злой тиши.
И с годами взрослели
зрели мы,
умирала печаль
и боль -
и однажды на мир
с презрением
мы взглянули –
моя юдоль.

В ночь ведомый коварным голосом
я сбежал по ступеням вниз,
два часа
оставалось до пропасти
над которой давно
повис.
В темноте зверем и
переулками
я бродил
и затачивал злость.
В голове отдавалось гулкими
отголосками -
Плоть и Кость!
Огонек впереди мелькающий
я увидел,
а кровь в ногах
побежала, как ритм
по клавишам...
два прыжка -
и я в двух шагах.
Вдохновлённый ужасным стимулом
встал вплотную,
унявши дрожь,
очень нежно шепнул -
прости меня...
и вонзил ему в шею нож.
Хотя знал я, лишь Боги - зрители...
оглянулся во тьму,
назад,
а в меня
вонзались пронзительно
закатившиеся
глаза.