Сидели в камере, в одной мы с Ходорковским

Сидели в камере, в одной мы с Ходорковским,
На нашу шконку там кемарить  залезал.
И был не питерский он фраер, не московский,
Всё понимал, за что тюремный срок мотал.
А мог сбежать, конечно, Миша до ареста,
Ведь разговорчик с Ходорковским был крутой,
Что в фирмах Юкоса кончается фиеста,
А у него всё может чалиться тюрьмой.
Мишаня,Мишка, золотой ты наш парнишка,
Хотя в команде президентской не служил,
Но мог ты, Миша, замутить с ментовской крышкой,
Притом, что с Вовой до этапа корешил.
Средь пацанов ништяк был Миша, не пижончик,
В авторитете в комсомольские года,
Там наварил он ни один свой миллиончик,
Но на бюро его не дёрнули тогда.
Ни гарцевал и не кутил по Куршавелям,
А банковал и строил вышки там и тут,
Конечно, знал, что прокурорские шинели,
Ему за вышки, точно «вышку» не дадут.
Мишаня, Мишка, золотой ты наш парнишка,
Хотя в команде президентской не служил,
Но мог ты, Миша, замутить с ментовской крышкой,
Притом, что с Вовой до этапа корешил.
На всех дорогах, на его бензозаправках,
Из пистолетиков бензинчик тёк рекой.
И ни одна в России ксива или справка
Не предвещали, что намерено судьбой.
В российских банках, банках кипрских и швейцарских
Гнал на счета капусту Юкоса король.
Любой банкир скользил, как будто на пуантах,
Давая ключ ему ячейки и пароль.
Мишаня, Мишка, золотой ты наш парнишка,
Хотя в команде президентской не служил,
Но мог ты, Миша, замутить с ментовской крышкой,
Притом, что с Вовой до этапа корешил.
Хоть не один, наверно, Миша миллиончик
Клал в государственный немерянный общак,
Но, скажем, понтом, Ходорковский не Япончик
И как оратор, понимаешь, не Собчак.
Не прикрепил он депутатские лампасы,
Команду Челси не купил и остров свой,
Его вождём избрали там бы папуасы,
А он в политике нарвался на конвой.
Мишаня, Мишка, золотой ты наш парнишка,
Хотя в команде президентской не служил,
Но мог ты, Миша, замутить с ментовской крышкой,
Притом, что с Вовой до этапа корешил.
Страной сегодня, по понятьям,  правит Вова,
Со своей свитою псарей и звонарей,
А он в малявах, по закону, пишет снова,
Что Михаилы-то, не редкость средь царей.
И Миша верит, что он станет президентом,
Ведь всех обиженных так любят на Руси,
Но до того, вообще, возможного момента,
Парашу в камере всем надо выносить.