Три

Три сигареты. Пепельница. Ночь. Бессонница!

В треснутой амальгаме отражается мое потрепанное в лабиринтах Венеры тело,
Все те же ответы на главный вопрос переносятся,
В адекватную похоть самого скромного мела,
Я сейчас больше похож на персонажей с картин Люсьена Фройда,

Я думаю, ты сейчас похожа на девушку с картины Балтуса,

А ведь ты когда-то была равномерной оторвой,
Повергающей, в прах зелень глаз ядовитого кактуса,


Вне тела: все так же пустота и дым, и шум города переходящий на вой, на крик,
На писк, на тишину в итоге!

Лишь римская цифра один во лбу, застыла на сером мазке в позвоночнике неба!

Бесконечная та, что во впадине кресла продрогла,
С мультиэкрана дрочит в меня фотографией черствого хлеба,

Жонглирую своей главной конечностью и, задерживаю эякуляцию минут на сорок,
дохожу до экстаза!

Хотя разве может это сравниться с тем моментом, когда ты в первый раз назвала
меня по имени!

Каждый день я с другой занимаю очередь в красное,
Чтоб напиться Глинтвейном из лужи ее гладковыбритой,

Даже если мне будут делать, минет одновременно три телки, а я в это время буду под синтетическим наркотиком.

И вокруг будет бегать шаман, бить в бубен и сыпать на меня кокаин, а в эфире будут звучать волынки, свирели и пастушьи флейты,


Это все равно не сравниться с тем моментом, когда ты впервые улыбнулась мне,
в ответ на мою шутку.

Смотрю Шербурские зонтики,
Под окном у ларька допивают остатки кометы,

Лишь к утру накрывает всех снежною курткой,

Сказать, что без тебя невыносимо я не могу, наверное, невозможно!

Такое ощущение, что меня по сантиметру опускают в серную кислоту высокой
концентрации!

Я умираю, снова рождаюсь, и меня снова опускают, но уже в кислоту Натаниела.
Белокаменная не спит,
Дорожает,
Печалятся рожи,
Кто-то в пробке стоит, находясь в последней фрустрации,
Очень жаль, что так нервно - скомкано пела,

В принципе тело то же самое, что и душа, только тело материально,

А для души есть своя кислота, точнее смесь кислот!
Не хотел бы я плавать в кислотах: нечистой совести и горя!

Навалено болью в столицах и регионально,
Где любил я, теперь гниет самолет,
Не помог ни отсос стюардессы на автопилоте,
Ни большая кровать под подолом пресного моря,
Я понимаю, что мне уже недалеко до кислотных танцев,




Даже смешно, что сегодня ночью мои мысли летают, как самолеты, вокруг Его
главного замысла!

Но, они никогда не сядут на полосу Истины!

Жизнь - это солнечный свет, чуть разбавленный черными грозами,

Ну а ты это дерево, под которым опасно, но хочется прятаться,

Три сигареты. Пепельница. Ночь. Бессонница!
Лишь тобою вся душа выстлана!

И монотонно разум плывет к Стоунхенджу
Всеобщая медитация не прекращается,
Потом ноги идут по
Техасской пустыне
По безмашинному шоссе,
Я асфальт режу мыльными кедами
К придорожным камням ластясь

Переобуваюсь в солдатские ботильоны
Квашенные в урине,
Сижу, как и многие до меня,
На белой полосе,
Отдохну, иду дальше,
На жирный масляный закат,
Вечерние американцы около фургончика,
Жарят сосиски, испаряется их пиво,
Вокруг бегают собаки, горит резина
Грязные угольные руки.
Говорят о Вьетнаме,
В фургончике дочка трахается
С отчимом,
Поддаюсь рекламе от скуки,
Скупаю всю Кока-колу на заправке,
Продавец пахнет потом и дешевой сигарой,
Отправляю по электронной почте,
Всю нежность юного динозавра,
Снимаю на камеру iPhona псевдо-чизбургер,
Я такой голодный без твоей псевдо-ярости,
Рядом с церковью просят милостыню,
Я снова в России,
С жадностью,
Вдыхаю,
Угарный газ,
Вонь шаурминных и блинных,
Вокзальных пропойц,
Назови меня по имени,
И пусть это не будет в последний раз,
Три сигареты. Пепельница. Ночь. Бессонница!
Лишь тобою вся душа выстлана!
Все те же ответы на главный вопрос переносятся,
Звериный глаз!

2008 - 2011 г.