Последний спектакль

Театр был мертв, в том не было сомнений:
 Из окон стлался дым.
 Не спас его и частый дождь осенний -
 Огонь неумолим.

 Мужчина шел по улицам разбитым
 Кварталами руин.
 В район, бомбардировкою накрытый,
 Вернулся он один.

 Он шел, оцепенело озирая
 Ослепший вдруг фасад.
 Был этот дом в аду фрагментом рая
 Часы тому назад.

 Еще вчера он собирал весь город
 Вечернею порой,
 Еще вчера прохожий был актером,
 Пожалуй что - звездой...

 Несмытый грим щипал немилосердно
 Усталые глаза,
 И по щеке поэтому, наверно,
 Упорно шла слеза.

 Он пристально смотрел в глазницы окон,
 Ища угасший свет,
 Но там был только пепла вязкий кокон,
 Ни отблеска в ответ.

 Он вслушивался в тишину глухую
 За мутью дымных штор
 И вдруг, как будто хищник, дичь почуяв,
 Рванулся он во двор.

 Спешил прохожий к входу для артистов -
 Привычка долгих лет.
 Ему почудилось: сквозь сумрак мглистый
 Его позвал кларнет...

 Сорвав с петель досок обломки черных,
 Актер вошел в проем.
 Внутри он не узнал своей гримерной
 Под пеплом и углем.

 Но сквозь горячее нутро могилы
 Мечтаний и страстей
 Мелодия - дрожа, теряя силы -
 Звала идти за ней.

 По коридорам проплутав, он вышел
 Из темноты на свет:
 Над сценою обрушилась часть крыши.
 Там и звучал кларнет.

 На месте сцены обойдя завалы,
 Актер спустился вниз.
 Стоял в проходе зрительного зала
 Упрямый кларнетист.

 Актер напротив встал с ухмылкой волчьей
 Под моросью седой.
 Глаза в глаза они смотрели молча
 Молчал и зал пустой...

 ***

 День был мутным с утра,
 Злость, тоска и хандра -
 Тошно видеть раздолбанный город.
 Но в свой срок, как всегда,
 Поднялась суета:
 Новый выход готовят актеры.

 Штат неполон сейчас,
 Так что каждый из нас
 Делать всякое уполномочен.
 Под прикрытьем кулис
 Именитый артист -
 И портной, и гример, и рабочий.

 Выбывает порой
 То статист, то герой -
 Что ни вечер, в составе замены.
 Не учив ни черта,
 Роль читаешь с листа
 За кого-то другого со сцены.

 Все в театре вверх дном,
 Торопливость во всем:
 Очень рано спектаклей начало.
 Чтоб мог зритель уйти,
 Не сбиваясь с пути,
 По глухим, затемненным кварталам.

 На окраинах есть -
 Наша гордость и честь -
 Заводские кирпичные зданья.
 Оттого нас бомбят
 День за днем, к ряду ряд,
 Мимо цели - с завидным стараньем.

 Будут после войны
 Победившим нужны
 Не сады и дома, а заводы,
 И в кварталах жилых
 Нет спасенья от них -
 Бомбы здесь, что дурная погода.

 В центре много следов
 Взрывов, мертвых домов,
 Но театр сохраняется целым.
 Будто заговорен,
 Возвышается он
 Меж руинами - гордо и смело.

 Но бывает подчас,
 Возникают у нас
 Пред началом спектакля сомнения:
 Пуст не будет ли зал? -
 Кто в опасный квартал
 Поспешит - посмотреть представленье?

 По местам собрались,
 Мчится занавес ввысь,
 В брюхе пусто, но нужно стараться.
 С незапамятных пор
 Знает каждый актер -
 Представленье должно продолжаться.

 Зала шумная пасть,
 Вишне негде упасть -
 Снова будут приливы оваций.
 Видно, действен закон
 Для обеих сторон:
 Представленья должны продолжаться.

 Что сюда их влечет?
 Нас что гонит вперед
 По настилу истоптанной сцены?
 Долг, традиции, честь,
 Страх, потери - Бог весть...
 Знают, может быть, эти вот стены.

 Здесь реальна лишь роль,
 И стирается боль -
 Сцена действует так неизменно.
 Но - легко различим,
 Как усталость сквозь грим -
 Рвется голос тревожной сирены...

 ***

 Актер, как будто выходя из транса,
 Окинул взглядом зал,
 Что в хмуро-томном духе декаданса
 Еще вчера сиял.

 Потом вздохнул, как будто глядя в омут
 Перед прыжком во тьму,
 И отчего-то монолог знакомый
 Пришел на ум ему.

 И полились, как песня, строки текста
 Заученной рекой
 С оборванного накануне места,
 Привычный взмах рукой,

 И музыкант, подхватывая сцену,
 Прижал к губам мундштук.
 За весь оркестр трудился вдохновенно
 Печальный ломкий звук.

 И кто-то из фойе вошел украдкой
 Сквозь духоту и мрак,
 Проаплодировав, увесисто и кратко,
 Им продолжать дал знак.

 Другие подошли из хмари стылой,
 Был медлен робкий шаг.
 Необгорелых кресел не хватило -
 Практически аншлаг.

 Их было сколько - человек пятнадцать?
 Но суть-то не в числе,
 А в том, что пьесе должно продолжаться,
 Пусть в саже и золе.

 А расходились нехотя, с оглядкой,
 Актер смотрел им вслед.
 Ушел и музыкант походкой шаткой,
 Сжимая свой кларнет.

 Пронзала горечь, беспощадней пули,
 Актер не мог уйти -
 Стоял в опустошенном вестибюле
 И повторял: прости.

 Но думал он о том, манжетой бледной
 Стирая грим с лица,
 Что все-таки был здесь спектакль последний
 Доигран
         до конца...



 © Targhis, 26.10.2012