Последний парад. Глава 3. Руслан и Наина

                «Душою чёрной зло любя,
                Колдунья старая, конечно,
                Возненавидит и тебя.
                Но злоба на Земле не вечна.
                А.Пушкин.

Бывший Директор, что после отставки
Стал референтом по кадрам И.О.,
Не потерялся в той кадровой давке,
Что сразу сделалась после него,
А притворившись смиренной овечкой,
Линию прежнюю гнуть продолжал:
Чтобы Рудольф не остался за печкой,
А рычаги Управленья держал.
Но в тот конфликт меж Наиной и Руди
Бывший Всевышний нарочно не встрял.
Он понимал, как ему тяжко будет,
Хоть эту Акцию не одобрял.
Руди опишет потом положенье,
Что походило слегка на его,
Как раскрасавец с таким напряженьем
Имиджа грани крепил своего:
Раз раскрасавец – сопутствуют славе
Горы поверженных женских сердец,
Что на постелях герой тот оставил,
Румата в имидже этом был спец:
Золота столько убил на рекламу,
Что за него бы скупил Арканар,
Всё для того, чтоб на деле на самом
Ног не коснулся разврата базар.
Так и Рудольфу придётся в России
Те же усилья всю жизнь прилагать,
Чтобы КАЗАТЬСЯ злодеем всесильным,
Чтобы лишь именем мог бы пугать.
Знал он: кругом же Наинины уши,
Но что похуже – так это глаза:
«Подвиги» можно по выдумкам слушать,
Глазкам же должен ты факт показать!
Но чтоб не дать себя вывалять в каше
Этой кровавой, идя по земле
Грешной, бескрайней, истерзанной нашей,
И не обжечься в горячей золе.
И что такое его положенье
Руди решительнее подтолкнёт
К наиглавнейшему в деле сраженью,
Что к рычагам Управленья ведёт:
Есть ведь приказ, вовсе не отменённый:
Раз заместитель Директора он –
Должен он быть председатель КОМКОНа,
И Материк утвердил сей закон.
«Что ж, ничего! Надоест подчиняться
Всяким Наинам да «управдомам» –
Будет за власть он решительней драться!
Ишь, чистоплюй: «Власть отдаст пусть он сам!»
Власть на тарелке с каёмочкой синей
Нынче тебе уже не поднесут!
Стань председатель КОМКОНа – так к силе
Сразу толпою друзья прибегут!»
Ну а Наина «последних известий»
Не пропускала, живя на Земле.
Мысли о власти, о деле и мести
Не оставались забыты во мгле.
Вот и доносит ей личная «почта»
Новость: в пятьсот тридцать пятом году
Руди  привёл в Управленье сыночка,
Молодец статный у всех на виду.
«Крёстный» России, известный Толстушкин,
Рекомендует его «женихом»
«Крестнице юной». Такие «игрушки»
Восприняла она в свете плохом.
Будучи Софьей Витовтовной, Ная
Уж познакомилась с этой страной.
Ей не по нраву картина такая,
Хочется Русью ей править самой.
И уж заране она ненавидит
Юного сына Рудольфа. Так Финн
Ненависть эту Руслану предвидит,
Но не отступит Быкоцкого сын.
И вот пока «Лжедимитрий» «зачёты»
На «жениха» для России сдавал,
Ная, во Франции кончив заботы,
Дело решила пустить их в завал.
Но возвратившись на небо, в угаре
Только что сделанной Акции сей,
Вдруг застаёт она в полном разгаре
Там подготовочку к «балу идей»!
Что там за «бал»? Для чего «её» И.О.
Делает эту шумиху? Она
Сведения собрала торопливо:
Мол, для чего та затея нужна?
И между тем она видела ясно:
Бывший супруг её – здесь фаворит.
Но удержаться от свары напрасной
Нашей Наине престиж не велит.
И несмотря на цейтнот, она встряла
В бурное то обсужденье идей.
Но помешать стать «царицею бала»
Не удалось, как хотелося, ей.
И уж когда победитель тот отбыл
Кромвелем Оливером на «Буян»,
Только тогда и опомнилась, чтобы
Выполнить с Русью намеченный план.
И родилась у царя Алексея
Дочерью старшей. И добрый отец
Софьей, естественно, назвал скорее:
Знал, кто пришёл к нему, сей молодец.
Цель-то была её к власти «Руслана»
Не допустить. Но вот что-то там с ней
Произошло. И она без обмана
Мирно жила с Петей множество дней.
Как языки растрепалися злые,
Эта старушка-богиня Любви
Снова влюбилась, как будто впервые
Пламя зажгла к нему (но не в крови:
Кровь волновал ей князь юный Голицын).
И ничего, мол, с собой не могла
Эта Наина поделать. И длиться
«Вялотекущая битва» пошла.
Только, конечно, читатель мой добрый,
Дело здесь было совсем не в любви:
«Пережила эта старая Кобра
Этот свой яд». Что ж, друзья, се ля ви.
Просто увидела Ная, какой он
Юный, не опытный, мальчик совсем.
«Это созданье не трону рукою,
А очарую и глазками «съем».
Если уж «съела» тогда «лейтенанта
Фельтона», этот – и не лейтенант.
Юность, наивность – его доминанта,
Будет орудьем моим мальчуган».
Но не учла, не учла эта Ная:
Мальчик-то ЧАСТЬЮ Рудольфа ведь был!
Мало ли что та душа молодая,
Мудрости Руди ведь он не забыл.
И защищённый своей чистотою
От всех интриг ядовитых крючков,
Он устоял перед чарою злою
И оказался к защите готов.
Видя устойчивость к чарам тем, Ная,
Дружбу стремяся свою доказать,
Расположить к себе Макса желая,
Тайну решила ему показать.
Тайна касалась, так скажем, не очень
Добрых для И.О. Наининых дел.
Но себя связывать словом не хочет
Этот, казалось, наивный пострел.
Так просчиталась на Максе Наина.
Значит, задаром дала талисман
Против себя же Быкоцкого сыну!
Розовый сполз с её глазок туман.
И терпеливо она отсидела
Срок свой оставшийся в монастыре.
Ну, не без пакостей мелкого дела:
Ведь «не картошка любовь» в кожуре.
А у Петра и без Софьи хватало
С Русью хлопот: чего стоил один
Этот Вязанского «друг», Ленуалло,
Этот Европы почти господин,
В Швеции что родился специально.
Ну а раз бился за ту же он Русь,
Софья Петру не мешала буквально:
«Пусть победит, с ним потом разберусь».

Но всё кончается. Софьи суровой
В монастыре том давно уже нет.
Пётр, дав начало истории новой,
В славе великой ушёл на тот свет.
Но коль великий со трона уходит,
После кончины его, как всегда,
Враз начинается в бедном народе
Смута великая и чехарда.
Но в стороне же не может остаться
В этой борьбе за Российский престол
Наша Наина! Пора собираться:
Двадцать девятый уж годик пришёл.
И не бросать же сиротку-Россию
На растерзание временщикам!
И положить чтоб конец той стихии
Рвётся Наина опять уже к нам.
Как сообщил Аполлон солнцелицый,
Ная, «в душе-то Россию любя»,
И наряжается «сенной девицей»:
«В терем лесной приведу я тебя!»
И родилася немецкой принцессой –
Ну, разумеется, Софьей зовут.
И дальновидны её интересы:
Наю в Россию к Петру призовут
Третьему, с узенькой целью сугубой:
Чтоб родила ему сына она
И не раскатывала чтобы губы,
С ролью жены примириться должна.
Да, интересно. Что ж, Елизавета
Не понял, кого в дом привела?
Как от Наины потребовать это:
Дальше передней чтоб к власти не шла?
Главное – стать здесь, в России, царицей.
Ну а у мужа отнять как престол –
Техники дело. «Сенная девица»
Технику знает сию на все сто!
Главное – тайной не связана боле
Катя-Августа с помершим Петром.
Полная сила ума – вся на воле.
Ей затрудниться, с её-то умом?
Ну, перво-наперво обезопасить
Власть от наследника надобно ей.
Метод её изощрённый! Украсить
Может приём сей анналы царей.
Осознавала прекрасно Наина
Все преимущества женщин-цариц
Пред «мужиками». Ведь царского сына
Ей выпускать в этот свет из «темниц».
С тезисом старым Наина знакома,
Что отражает природный закон
Столонаследия царского дома
И что сказал старина д’Юмадон:
«…Дочка, Мария! – в ответ улыбнулась
Мать-королева несчастной жене,
Что от обиды к стене отвернулась, –
Дам утешенье – и верьте вы мне:
Ведь королю очень нужен наследник.
Но получить его может король
Только от вас! Вы – главнейший посредник
В этих делах, ваша – главная роль,
Так как у вас-то наследник быть может
И без участия в том короля!
Так что обида пускай вас не гложет,
Вы в этом деле – на первых ролях».
То есть, наследником сядет на троне
В царстве сём не обязательно тот,
Чей ПО БУМАГАМ ПАПАША – в короне,
Но обязательно – наоборот:
Тот лишь, чья МАМА была королева,
Право наследства и приобретёт,
И чистоты генокода «посева»
Эту гарантию мать лишь даёт.

Но почему генокод этот важен?
А потому, что на тот генокод
Там продолжатель программы «посажен»,
С ним он в «Машину посадки» войдёт.
А рассчитать генокод этот сложно.
И вот поэтому и берегут
Гены в династиях тех осторожно,
На небесах жён-то царских берут.
И состоит в этом власть королевы
Над венценосным своим муженькм:
«Будь со мной ласков! Не вздумай «на лево»,
Если не хочешь с чужим быть сынком!»

Пётр же третий был глуп. И наверно
Правила этого вовсе не знал.
Иначе не обходился бы скверно
С юной женой. И в итоге – финал:
Катя, законною ставши царицей,
Сына СЕБЕ захотела родить,
Чтобы всю жизнь ему, как говорится,
«Чтоб он был тихо», могла говорить:
«Сын мой, запомни слова мои эти:
Я здесь хозяйка. И что захочу,
То так и будет на этом на свете:
Ты мой наследник, пока я молчу».
Ну а уж с мужем такая девица
Чтобы не справилась? Да мужики
Гвардии царской за эту царицу –
Только мигни! – разнесут на куски!
На генокод от Петра и от Кати
Сделан программы потомка расчёт.
Екатерина же, время не тратя,
Сбила наследнику тот генокод –
И нерасчётный наследник родился.
А кто готовился – тот «на бобах»
Зря у «Машины посадки» крутился,
Судьбы России повергнуты в прах.
Елизавета сама понимала
Цену Петру на российском дворе
И отдавать ему власть не желала:
Регент пусть будет при сыне-царе
Вместе с женой своей Екатериной.
Ная того не могла допустить
И сообщила на небо про сына,
Чтобы престол «свой» ей не упустить.
И Лизавете продолжить не дали
Созданный в небе такой «прен-цен-дент»:
Императрицу скорей «отозвали»,
Предотвращая опасный момент.

Кстати, тот тезис, вполне очевидно,
Так же известен Максиму-Петру:
Очень Петруше то было обидно,
Что дали жёнушку «не ко двору».
И увидав, что ему за сыночка
Дуня в наследники произвела,
Папа поставил решительно точку:
Здесь не пройдут эти ваши дела!
И он программу поставил на карту,
Что заготовлена на небесах.
И возведя на престол свою Марту,
Спутал все карты, врагам всем на страх.
Марта же эта дала ему дочек,
Так же никем не учтённых детей –
И от программ не оставил и точек,
Хочешь – просчитывай снова скорей.
Этот цейтнот и явился причиной
Смуты в наследниках и чехарды.
И повторилась такая ж картина,
С «Грозным» когда натворили беды.
Этот сбой генов лишь и объясняет,
Что не «учуяли Наю нутром»
Ни те, кто трон на Руси окружает,
Ни Лизаветушка с третьим Петром.
Этой сумятицей и поспешила
Ная воспользоваться, торопясь
К Русскому трону. Великая сила –
Знанье! Затея её удалась.

И преуспела во всех начинаньях
Екатерина вторая у нас.
Опыт огромный, великое знанье
В деле царицы – надёжный компас.
Так что Катюша сама пожелала
Тоже использовать тот прецедент:
Павла живого она отставляла,
Внуку готовя на трон документ.
Но ей напомнили добрые люди:
«Вы ж незаконным назвали его,
Тот прецедент. Так удобно ли будет
Внука сажать на престол своего,
Коли отец его – в здравии полном?
Вы, ваше-ство, уж доверьте всё нам –
Гвардии, да с комитетом подпольным, __
Всё мы расставим за вас по местам!»
Так что о сыне она беззаботна,
Крепок устроенный ею редут:
Ведь генокод у него не расчётный,
Царствовать долго ему не дадут.
Есть поважнее дела: этот малый
План по России её угадал
И постаравшись в сей жизни, начало
Он воспитанья гражданского дал
Классу дворян. Он сказал им: «Ребята!
Помните, служите вы не Петру,
Но для отечества долг свой солдата
Тяжкий несёте и ратный свой  труд!»
Этим их вытащил из состоянья
«Царских холопей». И к «гражданам» путь
Им указал. Вот то ГЛАВНОЕ зданье,
Что он возвёл через русскую жуть!
Вот он Великим и назван за это.
Екатерина, заслугу признав
И поощряя певцов и поэтов,
Дальше продвинет развитие прав.

И не ошиблась, и не просчиталась!
Дело второе Наины у нас –
Так укрощенья Европы касалось.
И увенчалось успехом как раз!
О, у неё были крепкие руки!
«Воля, характер» – вот имя её.
И в политической трудной науке
Катя оставила слово своё:
«Ни одна пушка чтобы не стреляла
Без дозволений высоких моих!» –
Вот как Европе она заявляла.
Третье же дело – не меньше других.

Вечного недруга Кати-Наины
«Богом турецким» Андрюхин назвал.
И этот бог султанами своими
Много народностей завоевал.
И эта Турция очень удобно
«…Расположилась на пульте на том,
Мир управлялся откуда, подобно
Ящеру с именем мимикроддон,
Что был невидим, коварен, не робок»
(Образ такой у Быкоцкого есть).
Сбросить «зверюгу» с означенных «кнопок»
Катя-Наина считала за честь.
И чтоб на силу ответствовать силой,
Умных не мало ей нужно мужей.
И Катерина к себе пригласила
В службу старинных и верных друзей.
Первый – Суворов был, Марс-полководец,
В Чёрное море пошёл Ушаков,
Так же «Румянчуф-паша», флотоводец,
Дальше – Потёмкин и верный Орлов.
Эти ребята и выгнали «зверя».
Так вот сумела она досадить
«Богу турецкому». Эту потерю
Долго Юркольцин не сможет забыть.
Ну а она ему напоминала,
«Другу»-Вольтеру, «отчёты пиша»:
«Вот твою Турцию как потрепала!
Страху нагнал им «Румянчуф-паша»!»

Не мудрено, что Наина любила
Мудростью-Софьей себя называть.
Мудрость была её верная сила.
Значит, премудрости надо все знать.
Мудрости древней верна была Ная:
«Молви, кто друг твой – скажу тебе я,
Кто же ты сам». Эта мудрость простая
Компас есть верный всей жизни ея.
И коль у недруга Некто приятель –
Старому тезису мудрому верь
И не распахивай «Некту» объятий,
А перед носом захлопывай дверь.
И свою ненависть распространила
И на троих «неразлучных друзей»:
«Раз у него ваша дружная сила,
Значит, из вас каждый тоже злодей!»

Но справедливости ради, замечу:
Гений к той дружбе рвался из всех сил,
Но ни один из них дружбе навстречу
С Гением этим совсем не спешил.
Это ему, веролому без меры,
Дружба нужна тех могучих богов.
Жертвовать всеми он ради карьеры
(Как и Наиной) всегда был  готов.
Но вечно в тьме пребывал он интриги,
Поводов ЯВНЫХ он им не давал
Сбросить той «дружбы» стальные вериги
И положить этой «дружбе» финал.
Этика бога была в том преградой:
Как же, обидится, всё-таки друг…
Ну а ему только это и надо.
И вот за этику эту супруг
Бывший Наины, Атос знаменитый,
Прозван «слюнтяем» был ею давно:
«Мало тебе, что твой «друг» деловитый
Всех вас «имеет» со мной заодно!»
И то разочарование в муже,
Как справедливо сказал Аполлон,
Этот упрёк был Атосом заслужен,
Он справедливо был ей осуждён:
Что заслужить может ум сей могучий,
Служит который таким господам,
Как их «дружок», «кое-какер пахучий»,
Иль Ленуалло, подобным клопам?

Но всё проходит. С веками, конечно,
«Высох яд ненависти» у неё,
«Горечь обиды» – так тоже не вечна,
«Выветрилась», поросла вся быльём.
(Так описал это сэр Редьярд Киплинг).
Ненависть к мужу её приняла
Форму презрения. После привыкли,
Что равнодушна она с ним была.
Ну а с Вязанским, «Портосом» могучим,
Так подружилась с ним просто она!
Ловко использует ум сей дремучий
И покровительством платит сполна.
А в отношенье четвёртого друга
Масла подлил в пламя сам д’Юмадон:
Якобы он за большую заслугу
Чином невиданным был награждён.
Эта враждебность и выросла в драму –
Драму идей. Ведь Наина была
Яростною монархисткой упрямой,
Непримиримую битву вела
Против идей, что отстаивал Руди.
Драма же в том, что про между идей
Противоречий в сей жизни не будет,
Мирно друг в друга врастут средь людей.

Знала Наина ещё до смещенья:
Тему запретную делал Рудольф.
Вот и связала она появленье
Сына Максима, как тайный пароль,
С этою темой. И «зная» про это
(Как ей казалось), и сможет она
Им управлять, не сживая со света,
И приструнить их обоих должна.
Но приструнить лишь чужой можно силой:
Против Максима своей-то уж нет.
И монастырь ему не позабыла:
Столько от жизни украл её лет!
Ну а Юркольцину «долг» отложила,
Просто решила их лбами столкнуть:
«Хоть одного покарает пусть сила,
Я ж через это смогу отдохнуть».

Императрица на небо вернулась
Только в году девяносто шестом.
Новость узнавши, чуть не спотыкнулась:
Руди – в КОМКОНе начальник! Причём,
Ставши начальником, Русь посетил он.
Вот тебе раз! А она-то тогда
В крепость масона сего посадила!
Как бы её не настигла беда!
С новости этой она растерялась,
Но лишь на миг. На минутку она
Даже как будто чуть-чуть испугалась:
Что предпринять для защиты должна?
Но только страхи Наины натурой
Больше минуты не могут владеть:
«Жаль, не мужской я обёрнута шкурой!» –
Ная, кокетничая, может петь.
(И это было кокетство сплошное:
Не поменяла бы пол ни за что,
Тело-то женское дорого стоит,
Знает об этом она, как никто.)
И порешила она: «Что ж, что было,
Значит, то было. В конце-то концов,
Тайно, инкогнито Русь посетил он,
И без документов. И без гонцов.
Так что тут нет моего криминала,
А даже, может, и наоборот:
Это я бдительность всё проявляла
И что «беспачпортный» здесь не пройдёт.
Так что не стоит бояться за это:
Вряд ли применит КОМКОНа он власть,
Крепость оставит мою без ответа,
Сам же не сможет до мести упасть».

Ну а тем временем главное дело –
Гению чтобы за всё отомстить, –
Здесь, в небесах, у Наины приспело:
Прибыл Юркольцин с Земли погостить.
Но был в фаворе Юркольцин у И.О.
И находился в высоких чинах.
И сей начальник гордился чванливо
Прозвищем громким своим: Сатана.
Так что надежд у неё маловато:
Нужен Максим, ну а этот малец
Запропастился, как назло, куда-то.
Но разыскала его наконец.
Им оказался совсем неизвестный,
Дюжий красавец, с которым не раз
В тех коридорах встречалася тесных
Наша Наина в Управе у нас!
Как изменился он! Наша старушка
Еле узнала мальчишечку в нём!
И улучивши моментик, на ушко
Тихо шепнула (стандартный приём),
Что информациею обладает
Против означенного Сатаны.
Но он сказал с холодком, что всё знает
И что услуги ему не нужны.
(Близко вглядевшись, она замечала
В юном Максиме Рудольфа черты.
«Да, ты мальчишкою был лишь сначала,
Копией станешь со временем ты.»)
И вот тогда, «обернувшись драконом,
В замок лететь к Черномору» должна.
И по интриги железным законам
Спичку к заряду подносит она:
Мол, против вас собирается сила.
Гений, не выдержав, первым напал
На эту личность, что в маске ходила –
И разразился вселенский скандал.
И в результате Юркольцин лишился
Силы защиты своей «Бороды».
Только не очень-то он огорчился,
Этот источник вселенской беды.
С гуся вода ему эти скандалы
И божьи росы – плевки на глаза.
На Материк втихаря убежал он –
И стал нежданно для мира гроза!
И «чудеса» Нае «вышли те боком».
Дело её повернулося так,
Что убежала Наина далёко,
Новый директор не сыщет никак
А убежала к Урану на базу:
В недра пространства старушки-Земли
Переместил чародей её сразу,
Только каверна осталась в пыли.
И вот из недр её, из подпространства
Стал на планету старик нападать,
Делать космические хулиганства,
Чтоб свою силу богам показать.
Цель хулиганств – так пустая затея:
Вынудить Руди приехать к нему.
Но «не по силам работу затеял»:
Сгинуть со света пришлось самому.
И преисподнюю эту Урана,
Всю «Цитадель» разорил «тетрархат».
Хоть глубоко был запрятан поганый,
Но не вернуть ему дело назад.
И этапирована в Управленье
Эта Урана сврливая дочь.
Там ей Директор дарует прощенье
С тем, чтобы людям смогла бы помочь.