Я - кукла

Я – человек! Но  надо  мной – судьбиной  выбранная  доля.
Но  что  определяет  выбор  мой?
Когда  обещанная   мне, но,  в  сущности  отобранная  воля…
Так  кто  ж  на  самом  деле  я  такой?

Я – кукла, я – игрушка  кукловодов!
Мой  выбор добровольный – мним!
Я  весь – театр, я весь – отсутствие  свободы,
Я  исподволь,  я  вскользь  руководим.

За  нити  меня  тянут,  тихо  и   негласно,
Не  отпуская  от  себя, и  так  весь  взрослый  век!
Я – кукла, но  это  так  ужасно!
Ведь  изначально  я  же – человек!

А  человек  и  личность, так  синонимичны ,
Для  личности, дух  солдафонства – чужд.
Она  стремится, утверждать  себя – единолично,
А  не  рабою  быть, для  чьих - то  ей  не  нужных  нужд.

Но  нужды  кукловодов, её  нужд  не  понимают…
Над  личностью  свистит,  карающий,  их  кнут.
И  личности, чем  личностней, тем  более  страдают!
И  задыхаются  под  игом  диктатурных  пут.

А  кнут  безжалостно, над  головою  свищет,
Желающей  свободы, и  хлещет  злей  и  злей!
Я  сам  себе – ничто,  я  только – пища,
Невидимых, но  ощущаемых  страстей.

Мой  разум  не  объемлет   эту  долю  злую,
Которая  гнетёт, жестоко  независимость  круша;
Ведь  если  я, лишь  для  служенья  существую…
Зачем  тогда  во  мне – живая  человечая  душа!?

Душа, которая  к  свободной  совести  взывает!
 Чей  мир, творящейся  несправедливостью  раним,
 Она  и  подлостью  и  наглостью, терзаема  бывает,
 Она  противится  бесчестию, всем  существом  своим!
 
Но  нет моей  душе,  на  деле,  никакого  уваженья,
 Свобода  ей, всё  только  лишь  - слова…
В  делах  же,  только  Власть  и   Сила  в  утвержденьи,
Свобод  не оставляют  ей, реальные  дела.

Я  в  деле  - раб, и  кнут  сильней  мою  хлестает  спину,
Когда  для  Господина,  я  не  гну  горба,
Я  только – раб, а  раб  всегда  для  Господина!
И  может  ли  быть  так, чтоб  Господин  был  для  раба??!

За  не угодливость  мою, крутясь  свистящей  местью!
Чтоб  страх  служил  примером  для  других  рабов,
Минуя   обещания,  любви  и  благочестья,
Господский  кнут, до  кОстей  испороть  меня  готов!


И  бедная  душа, от  угнетения  страдает,
Она  - не  раб, она – свобода, она – любовь.
И  в  ней  любовь, от  рабства  умирая, застывает…
Как  в  жилах  умершего, застывает  кровь.

Но  если  б  над  душою,  кнут  насилья  не  взвивался,
Свободу  и  любовь, не  превращал  бы  он  в  измученных  калек,
Я  б  сам  собой,  без  кукольных  верёвок  оставался,
Кем   изначально  был,  я  б  оставался – человек!

Но – кукла  я, мне  от  верёвок  никуда  не  деться,
Их  тяги  надо  мной, так  властны  и  наглы!
И  надо  мною – цель, а я  лишь – человеко – средство,
Всей  этой,  для  меня, бессмысленной  игры.