Световой круг. Календарь

      

ЯНВАРЬ

Январь, едва задетый детским пухом,
Еще испуган, он еще пацан,
Вослед большим пушистым белым мухам
Глядит с обледенелого крыльца.
И стаей, прочерневшей сквозь деревья,
Ритм снегопада медленный разбит.
Проставлены по веткам ударенья,
И проза дня певучая знобит.
Еще лишь брезжит в ней пора иная,
Еще лишь пар горячий изо рта,
С высокого крыльца воспоминаний...
И - прошлому подведена черта.
Заботы прошлогодние, обуглясь,
Сутуло притулились к январю -
Свое, свое докаркать!.. С белых улиц
Бьет новый свет в лицо календарю.
И этот гомон пляшущий, орущий,
Январь переживает тяжело -
Еще робеющий, уже берущий
Ватагу дней под снежное крыло.
 
Февраль

Ну что ему нужно? Внимание - раз.
А главное, чтоб узнавался он, то есть
За ним, понимаешь, глаз нужен да глаз,
Не то прохудится – неслышно, как совесть.
Погодит, негодит... блеснул - и зачах,
Февраль, что почти или чуть ли не март уж,
Он вырос, раздался в сомненьях, в плечах,
Вниманье ему по плечу, понимаешь?
А байки его чудо как хороши!
Он с веточки снежным лучом почудачит,
Навешает, как говорится, лапши,
Три раза на дню приключит, околпачит.
Вот кость его деревом стала уже.
Немного еще - похромей, посолидней,
Постарше - он сядет  соломенным сиднем
Один на веранде, с тоской на душе.
Тогда не узнаешь, и не подступись.
Он палкой тебе суковатой с оттяжкой
Из зелени хватит!.. живи, торопись,
Пока он мальчишеской машет рубашкой.

 
Март

Выщелк сухой древесины.
Солнцем под мартовский гвалт
Вылизан аж до иссиня
Черного потный асфальт.
К дверце волшебной, где почки
Рвутся, чумеют грачи,
Март подбирает крючочки,
Перебирает ключи.
Полуребячьи замашки?
Всякий бы тут мельтешил.
Вырос из старой рубашки,
Новой еще не пошил.
Нить ее мерно прядется
В дебрях корней и травы -
В самую пору придется.
Вон уже из синевы
К дымным прогалин оконцам
Птицы хмельные летят...
Прутья прогретые солнцем
Щелкают, мнутся, свистят.
 
Апрель

Весь в ушибах, в зеленке,
В яркой-яркой рубашонке,
В месяце-кепчонке -
Набродился кураями,
Нагалделся воробьями,
Поутих в сторонке.
Что тут скажешь?
Время вышло.
Отцвела черешня, вишня,
И смотрят стыдящиеся березы
Куда запропали молодчики - Грозы,
Когда пальнут - ночью ли, днем,
Воздух проткнут нервным огнем
И брызнут слезы?
Пока -
Тихи облака.
Зеленым воздухом оброс
Апрель без гроз.
Нахулиганил, набалаганил,
Шалашик из веток и листьев сварганил -
Отдохнуть, подлечиться,
Уму-разуму подучиться
До новых делов,
До майских грохочущих слов,
До кудлатых и буйных голов.
Зеленка уже залила
Мартовские дела.
 
Май

Не мурлыча, не мяуча,
Мягкой поступью кошачьей
Вышел Май!
Боже мой -
Сквозь кудрявые березы
Светит неба бирюза,
Светит вкрадчиво и нежно,
Безоружно, безмятежно
Белозубая улыбка
И зеленые глаза.
Разве что слегка затмится
Серым облачком ресница,
Разве что одна слеза
Колыхнется на реснице,
Разве что о крышу чиркнет
Белой спичкой-невеличкой...
Удивляется денек -

Чудеса! 
(Приближается гроза,
Приближается гроза)
Май садится на пенек
Покурить,
Молчаливый огонек
Разговорить.
Приближается гроза,
Приближается гроза.
Белозубая улыбка
И зеленые глаза.

Мягко стелет рослый малый,
Сколько гроз переломал он,
Колдовал,
Пряным воздухом томил он,
Сколько объяснений милым
Расковал!
Пылен лист продолговатый,
Зелен глаз невиноватый,
Волен уст витиеватый
Лейтмотив.
Завязь есть, дозреет летом -
Зной довяжет. Но об этом
Скажет лето, ясным светом
Посветив.
 
Июнь

Высок, в рубашке голубой,
Он опьянен самим собой,
Как тенор в белом свете ламп,
Распахнут настежь похвалам,
Насквозь пронизан синевой,
Зализан вьющейся травой.
И зной, и страсть, и хмель, и вьюн,
Как в стон, впиваются в июнь,
Как в юношу, покуда юный,
Уста цветущих, пылких лгуний,
Пока высок, пока горяч
И знак таинственных удач
Сулящих небо на земле,
Еще начертан на челе -
 Знак обещаний
  Невозможных
Во днях прохладных и тревожных.
И пусть солгут уста, персты,
Они же смертны и просты!
Лишь отцвели, глядишь - к Июлю
Их сестры гибкие прильнули.
 
Июль

Обвила, как паутиной,
Страстью желтою, змеиной -
Разорви, поди-ка,
Если сам в жаре бредовой,
И не сон ли твой медовый
Эта повилика?
Ах, Июль, уже березы
Тихо высушили слезы,
Выплакали юность,
Хорохоришься один ты,
Словно бы не Август длинный,
Впереди Июнь есть.
Сколько парочек слюбилось,
Сколько перстеньков разбилось
До осенней свадьбы?
Это ты лучом взбешенным,
Точно молотом тяжелым,
Отковал их судьбы!
Вот и сам теперь в плену ты
Жарко вьющейся минуты,
Ждешь дождя и бури.
Твоего же сна напасти -
Эти выползни и страсти
Выморочной дури.
Зелены плоды Июля.
Вот и бабочки вспорхнули
Словно над могилой,
И рассыпались,как звенья,
Эти плоские мгновенья
Страсти пестрокрылой.
 
Август

Спору нет - еще красив,
Моложав еще, плечист,
Но спесив уже, спесив -
Вышедший в тираж артист.
Август, август... ты в афишах
Желто-красным размалеван,
На асфальтах и на крышах
Шепот их уже взволнован,-
Гул в партере, в бельэтаже...
Назревает поневоле
Время действовать
И даже
О своей подумать роли.
На подмостки - нет резона,
Но актерам ты - родитель,
Театрального сезона
Золотой распорядитель:
" Значит так. Вон те березы
Поджелтить...
Добавить кленам
Киновари…
Сцены прозы
Сократить...
Двоим влюбленным
Мимо третьего едва ли
Проскочить в подобной пьесе.
В общем, понято... и дале
Действуем в таком разрезе:
Флигелек... квадрат оконца.
Листопад. Немного солнца.
Здесь - поболее печали.
Тут - свидание... и дале..."
Дале - не твоя забота.
Ты уходишь, сдав повязку,
Бормоча о третьем что-то,
Предвещающем развязку.
Тайна прячется за этим.
Но Сентябрь идет на смену.
И не он ли станет третьим
Заступающим на сцену?..
 
Сентябрь

Ну вот и встал он на пути.
Червонный орден на груди,
Стоит, поигрывая тростью,
Тут не свернуть, не обойти.
Его авторитетный жест
Распространяется окрест:
Врывайтесь в роль, как в грунт врывались
Стволы и корни этих мест.
Судьба одна, но всякий раз
Весной продлится ваш рассказ,
И если женщина уходит,
Она уходит не от вас,
Она уходит от зимы,
От смерти, данной вам взаймы
Смеркающейся жизнью света
Под звездную расписку тьмы.
С вас ещё взыщется должок,
И травка вспрыгнет на лужок,
И вновь неузнанным вернется
К подружке ахнувший дружок.
Я узнаю вас, узнаю,
Прощайте женщину свою,
Играйте роль свою, играйте,
Вы у развязки на краю!
Сейчас она уйдет туда,
Где вы не сыщете следа,
Но если плачется, то плачьте,
Представьте, это - навсегда!
Играть? Но ведь лишь раз играть
И значит - набело сгорать,
Вам не удастся за кулисой
Морщин потухших разобрать.
Взгрустнут деревья у дорог,
Уронят лист на ваш порог.
А недоигранное вами
Еще сыграют. Дайте срок.
 

Октябрь
 
Где устает сама природа
Светло подмигивать земле,
Там только месяц - долька года,
Лимонно светится во мгле.
Где все пустое осень скинет
Вплоть до последнего листка,
Там вдруг Элегия нахлынет
Из обмелевшего райка,
И русло старое свободно
Перешагнув на склоне лет,
Неторопливо, полноводно
Исполнит смысла поздний свет.
Да, есть высокая отрада
Не свойственная молодым -
Прозрачно теплить дрему сада
И вить из листьев сладкий дым,
И чувствуя непониманье
Тех, чьи восторги шире плеч,
К себе не требовать вниманья,
И вдруг внимание привлечь
Хотя бы тем, что доля эта -
Обескуражить смерть и боль,
Что в круговой поруке света
Есть благороднейшая роль...
 
Ноябрь

Стрелками злых холодов, точно усами, задвигав,
Входит Ноябрь, как в некрополь, в прямой индевеющий сад,
Часы продолжают учет умирающих маленьких мигов,
А белые стены спокойно четыре молчанья хранят.
Оторопь сирой листвы. Леденеют железками грима
Вмерзшие в лужи доспехи Золушек и Королей.
Светят седые глаза окончательно и необоримо.
Стынет на синих губах глагол перерытых ролей.
Песня! Октябрь золотой!.. Позаметало долины,
Белой страной Декабря луч поутру опушен,
Круговращенью времен, где погребены исполины,
Быть иль не быть - пустячок (ну конечно же Быть!) возражен.
Грозно и грузно гремя, отбродяжит Ноябрь по надгробьям
Цинковых лат костюмерных, брошенных в грустный черед,
И, подгребя к Декабрю, золотым музыкальным подобьем
(Вслушайся в ключ) разомкнет дверцу в Солоноворот!
Все повторится -
              Глагол
                Быть
                В тысячный раз проспрягают,
В прямоугольном саду затрепещут соцветия рук.
Вон - стрелки морозных лучей световой горизонт обегают.
Белые стрелы ветвей упираются в солнечный круг.
 

Декабрь

Грохот корявых ворон,
            коронующих тополь пирамидальный -
Серый,продрогпшй и одинокий
            как брошенный в старости Лир,
Это - ворвавшийся в жизнь
            и по жизни уже
                поминальный
Верующий в календарь
            и уже ни во что, разумеется, более,
Пир.
 

Средь декораций, легко приглушенных
            декабрьским слежавшимся снегом,
Полный развал отношений, премьер,
            и несыгранных набело пьес,
Пахнет скандалом, недобродивпшм вином,
            и, кажется, пахнет побегом
В новую драму,
            а там - в хитросплетенье чудес.
Ха! Чудеса наяву! -
            это знаемо каждым и всяким,
Каждый, быть может, и жив
            лишь надеждою на чудеса,
Верою в быт,
            в постоянство его искони,
                и двояким
Ладом земли и небес
            наши звучат голоса.
Начерно сыграна роль,
            начерно сыграна пьеса,
Набело сыграна жизнь,
            и теперь не вини календарь,
Если всю жизнь лишь в него,
            придающего прошлому веса,
Веровал свято как тот -
            в благодарность наследников -
Царь.
Но,
в осознаньи потерь,
     вероломств и провалов,
            живет восхищенно
Тоненький луч торжества -
            значит набело сыграна жизнь,
Значит не зря бился пульс,
            бились дни твои столь учащенно,
Что календарь поотстал,
          постарел, дурачок,
            и теперь лишь чуть-чуть
              продержись -
Вспыхнет проем,
          озаренный софитами сцены,
            и дверца
На декорациях рваных
            у каменной вечной стены
Приотворясь, запоет
            и ударится старое сердце
В новый набег Бытия
            на восхолмии раскрепощенной
               и неумиравшей
                волны.