отступление о Робинзоне

     но была еще какая-то печаль, о которой мы ничего не сказали, пропустили, не упомянув, заторопились к концу, не достроив декораций, посчитав их излишними, обратившись сразу к уходу Александра, чтобы показать маловажность всех этих строительных работ, какая нетерпеливость, хорошо, что есть время исправить эту ошибку, вернуться назад к брошенной теме, подхватить ее и протянуть дальше, о новой печали, как ее описать, с какой стороны подойти, лучше всего, пожалуй, с северо-востока, чтобы затем продвигаться на юго-запад, туда, где шумит столица, мегаполис, миллионы и миллионы столичных жителей, культурные сокровища, научные центры, посольства и представительства, аэропорты и линии подземного сообщения, туда, где можно обрести то, что ищешь, отсюда, где ничего не обретешь даже если проведешь в поисках долгие годы, это все о столице и провинции, откуда к нам явится Александр? из столицы или провинции? и где в этот момент будем находиться мы? возможно, в случае Александра это различие не имеет значения, утрачивает смысл, но само по себе оно крайне важно и может породить большую печаль, как это и случилось, с тем, кто жил в провинции, сердцем стремясь к столице, чувство Робинзона, в распоряжении которого радиоприемник и телевизор, если бы среди обломков кораблекрушения он нашел тот и другой, то поначалу, конечно, возблагодарил бы судьбу, небеса, но вскоре почувствовал бы, что эти средства односторонней коммуникации только усиливают его печаль, и он разбил бы их камнем и выбросил бы остатки в море, закопал бы их в глубокой яме, на другой стороне острова, если живешь вдалеке от цивилизации, лучше ничего о ней не знать, а уж если узнал, сделай все, чтобы до нее добраться, так заканчивается небольшое замечание о печали, изящное отступление перед решающим броском вперед.

–––––––––––––––––––––––––––––
     «Но вернемся назад, как планировалось, после чего бросимся вперед, как предполагалось». – С. Беккет. «Безымянный».