Трилогия про Петю. Часть 3. Петя в командировке

Петя в командировке

Двенадцать месяцев прошло
Как Петю нашего внесло
В интриг дворцовых хоровод.
В столице он второй уж год.

Три спиногрыза подрастают,
Все время Мотри занимают.
Проглоты парни – хоть куда,
Не напастися молока.

В семье от этого разлад,
И Петя, будто виноват,
Проводит время в одиночку,
Замысливая справить дочку.

Царь, по уши увязши в деле,
Про зятя вспоминает еле.
Оно понятно, ведь сполна
Теперь наполнена казна.

Однажды, уж в конце недели,
Петруха маялся бездельем:
Кроша кирпичиков остатки,
Зевал меж делом очень сладко.

Вдруг, словно лошадь Сивка-Бурка,
Посыльный в образе придурка
Опасливо предстал пред Петей,
Сказать чего-то ему метя.

Но не имея навык должный,
Хоть проявлял он осторожность,
Попал все ж под удар Петруши,
На месте лишь оставив уши
И свиток от отца-царя,
Исчез сам, в воздухе паря.

Петруха, ощутив ошибку,
Что приложился слишком шибко,
Зевать на время перестал
И свиток царский в руки взял.

Глазами поморгав, читает,
Что царь на встречу приглашает,
Что, дескать, важный разговор.



«Наверно, снова где-то мор,
Или еще какая хрень
Наводит тень на наш  плетень,»-
Петруха думал про себя,
Записку нервно теребя.

Но что гадать – пустое дело.
Вся  грудь азартом закипела,
И, натянув берет на брови,
Пошел он в царские чертоги.

Царь, словно виделись намедни,
Встречает Петю как-то средне,
Протягивает сухо руку,
Лицом изображая скуку.

Царь:
«Ты славно нам помог вчерась?
А нынче ж новая напасть
Нарисовалася в стране.
Уж снова подсоби ты мне!»

Петя:
«Да не  тушуйся, государь!
Тряхнем мы стариной, как встарь!
Ты обозначь лишь мне проблему
И я решу твою дилемму .
Неужто на мели ты снова?
В чем горьких дум твоих основа?»

Царь:
«Тут, видишь ли, такая лажа:
Поток финансовый отлажен,
Но из него, едрена мать,
Все чаще стали выпадать
Деньжат огромные скопленья.
На что одно бытует мненье:
Виной всему родной мой город,
Который мне безумно дорог.
Нет города его милей.
А тут еще и юбилей
Нагрянул будто специально.
Средств вложено в него реально.
Работа шла, кажись, два года,
Чтоб сделать праздник для народа,
Но нет у праздника конца.
Как будто двое из ларца
(Те, что подобные с лица)
Работу эту выполняли
И все по кругу прогоняли.
Лишь шум да гам там коромыслом,
А в действиях не видно смысла.
Отчетность вроде бы в порядке,
Но денежки играют в прятки.
Гулянье как-то состоялось,
Хоть и не так, как замышлялось.
Ведь триста лет моёму граду,
Да только этому не рад я.
За дурака себя держать
Я не позволю, ёпа мать!
Ну, а тебя чтоб не морочить,
Хочу туда уполномочить
Моею правою рукой.
Уж ты гадюшник там  прикрой!»

Петя:
«Имею ль право я спросить,
Мне чью  там голову скрутить?»

Царь:
«Стоит у власти городничий.
Сам черт, поди, в его обличьи.
Мне он давно глаза мозолит.
Его кирдыкнуть бог позволит!
И просьбочка к тебе, Петруша!
Ты город только не разруши!
Хлопот там будет – хоть залейся,
На чью-то помощь не надейся.
Пойдешь инкогнито отсюда!
Где царский писарь, блин, Иуда?

(влетает писарь)

Искать тебя что  ль  всякий раз?
Давай, строчи царев указ!

(протягивая Пете бумагу)

Ну вот, готова тебе ксива.
Печать на месте, все красиво.
Клади сей документ на грудь
И отправляйся сразу ж  в путь!»

Петруха, спрятавши мандат,
Уж было развернулся в зад,
Вдруг резко треснул в лоб рукой:
«Царь, ехать в город мне какой?»



Царь:
«Ты такой как есть балда
Лишь сегодня, иль всегда?
Не учили тебя в школе
Где твой царь родился, что ли?
Знает даж дегенерат,
Что мой город – Борисград!
Сам найдешь туда дорогу,
Иль позвать кого в подмогу?
Глянь на всякий случай в карту,
А то нет в глазах азарту.
Ты ступай на север строго
Прям до финского порога,
Чуть не доходя – упрешься
И мальца назад вернешься».

Петя:
«Ладно, полно уж стебаться!
Надо  с Мотрею прощаться,
Собираться в путь-дорогу
К твому финскому порогу».

В Борисграде в это время
Городничий чешет темя,
Где б еще чего спереть
И при том не помереть.

В этом деле стал он дока.
Уж натырил денег стока,
Что курей на свете нету,
Чтоб склевали прорву эту.

Городничий:
«Что ж такое, в самом деле?
Или мысли оскудели,
Или  нет уж больше темы
Навариться могли б где мы?»

Оборвав те думы резко,
Телефон запикал мерзко.

Городничий (голосом автоответчика):
«С вами телефон базарит.
Мой хозяин ноги парит,
Подойти никак не может.
Говорите, что вас гложет.
Если очень весть плохая,
Шпарьте время не теряя,
Ну а коль туда-сюда,
То дождитеся гудка.»

Голос в трубке, заикаясь
И гудка не дожидаясь,
Начал тараторить бойко,
Что грядет, де, перестройка,
Что, как будто бы атас,
Всех накроет скоро вас,
Что к вам едет проверять
Из столицы царский зять.

Голос писаря узнав,
Городничий, поморгав
И представив приговор,
Объявляет общий сбор.

Не прошло и полчаса,
Как собралась вся краса,
Да и гордость Борисграда.

Городничий:
«Вас созвал не для доклада,
Есть причина посолидней.
Выхода пока не видно,
Как запрятать местный сор.
К нам направлен ревизор,
Причем тайно, из столицы.
Радости не вижу в лицах.
Паузу держать не нужно,
А давайте лучше дружно
Шевелить начнем мозгами.
Пусть фортуна будет с нами!
Есть, поди, у вас отмазки,
Басни, притчи или сказки?
Ну, давай, строитель главный,
Излагай, чтоб было складно,
Убеди хотя бы нас,
Что дороги – первый класс,
Что еще проект живой
Трассы нашей кольцевой.
Да придумай объясненье,
Что стоит за огражденье
У центрального вокзала.
Как ты избежишь скандала?
Ведь в огромном котловане,
Как в Индийском океане,
Может плавать целый флот!
Трах, чих-пых тебя в живот!



Главный строитель:
«Вот не надо так сказать.
У нас есть, что показать.
Сколь дорог мы все ж покрыли
И фасадов обновили…
Сбился я уже со счету!»

Городничий:
«Знаю я твою работу.
Асфальт клали прямо в грязь.
Долго ль простоит он, ась?
За малярство  по фасадам
Ты ответишь своим задом,
Если после первых гроз
С ними случится курьез!»

Главный строитель:
«Что же я могу поделать,
Коль велели вы все сделать
За чуть-чуть  от полной сметы,
Нынче ж привлекли к ответу!»

Городничий:
«Так, истерику отставить.
Думать всем и бога славить!
Дальше есть вопрос, в натуре,
К комитету по культуре.
Дайте хош какой ответ,
Кто родил проект на свет
«Шоу лазерных лучей»?
Он японский, али чей?
Пол бюджета городского
Вгрохано ведь в это шоу!
Почему за пять мгновений,
Мы совсем без сожалений
Заплатили  миллион?
Это явь, иль просто сон?

Главный по культуре:
«Отговорку я наметил.
Виноватым будет ветер,
Что  раздул с реки весь дым.
Ведь он был необходим,
Чтобы шоу состоялось
И во всей красе сверкалось.
Или вот, куда уж проще,
Темноты ведь нету вовсе.
А какой эффект при свете?
Узкоглазые в ответе!»

Городничий:
«Да, ночью свЕтло нынче, вроде.
Кстати, вспомнил о погоде.
За нее держать ответ
Наш правдивый Гидромет
Будет, думаю, серьезный.
Расскажи про дождь и грозы.
Кажется на их разгон
Тоже дали миллион?
А на праздничной декаде
В нашем славном Борисграде
Вёдро было лишь мгновенье.
Ладно хоть без наводненья
Обошлось на этот раз,
А то праздник был бы – класс!

Гидромет:
«Виноват, Ваш Благородье!
Наверху тако отродье!
В канцелярии небесной
Механизм какой-то треснул,
Иль завелся там злодей.
Эра-то ведь – Водолей!
Плюнув на договоренность,
Он нарушил усредненность
Выпадения осадков,
Тем напакостив нам гадко.
В общем, мы за миллион
Не смогли  сдержать циклон.»

«Оправданье – хоть куда!
Рад всех видеть, господа,»-
Донеслось от входа в зал.

Городничий:
«Кто еще там опоздал?
Вроде никого не ждем мы,
Только голос вот знакомый.
Что за гость пришел незваный?
Не позвать ли нам охрану?
Не повад чтоб было впредь
Буром в комнату переть,
Где сидят большие люди,
А не что-то там на блюде!»

Петя:
«На кого ты крошишь хлеб?
Пьяный что ли, иль ослеп?
Знатно ты встречаешь гостя!
Буду, думаю, как кость я
Находиться в твоей глотке,
Как пробоина в дне лодки,
Как кошмар на крыльях ночи…
Кто ни будь еще тут хочет
Выставить меня за дверь?
Что ж, представлюсь я теперь.
К вам меня послал наш царь,
Всероссийский государь!
Если кто-то мне не рад,
Почитайте - вот мандат.
И к тому ж, наш царь – мой тесть.
Как вам «радостная» весть?»-
Проходя из тени в зал,
Петя громко всем сказал.

Увидав, кто царский зять,
Городничий стал икать.
Потеряв дар речи вмиг,
Он всей тушкой сильно сник.

Стакан воды ему давая,
Петруха, голос повышая,
Сказал без злости для начала:
«Здорово, подлая Волчара!
Да, ты ничуть не обознался
И не напрасно разикался.
Что не забыл меня – похвально.
Опять живешь ты аморально!
Прошло лет  десять с нашей встречи,
И я считал тебя, замечу,
Клиентом на речушке Пряжке,
А ты вон – на коне, при шашке!
Как удалось тебе попасть
Из сумасшедших прям во власть?»

Волк-городничий, весь трясясь,
Все целясь в пасть водой попасть,
Разбил об зубы весь стакан
И опустился на диван,
Пытаясь в теле унять дрожь.

Продолжил Петя: «Ну так что ж?
Рассказывай свои мне сказки.
Как навострил сюда салазки,
Как трудно на хозяйстве жить
И честно родине служить.»

Собрав в кулак остатки воли,
Подумав о грядущей доле,
Волк, успокоившись немного,
С трудом, но выдавил три слова:
«Бооже, царя храни…»

Петя:
«Ужели лозунги одни
Ты декламировать собрался?
Как в кресле этом оказался?
Докладывай как на духу.
И брось молоть мне чепуху.
Еще,  отбросив междометья,
Поведай уж про зоолетье,
Которое ты тут  устроил,
Да сколько денежек присвоил,
И где они теперь, Волчище.
Поведай - совесть станет чище.»

Волк:
«Ну, раз пристал ты  как мочало,
Все расскажу тогда сначала.
Не только я, а  тута все мы,
Все стали жертвами СИСТЕМЫ.
Попал я значится  на Пряжку.
Мне каждый день кололи в ляжку,
Таблеток пичкали горой.
И думал я тогда порой,
Что встречу здесь свой смертный час.
Но вскоре случай меня спас.
Пришли в психушку люди в черном
Искать кого-то с прошлым темным.
Поизучав мое досье,
Немедля вызвали к себе.
Врачам сказав, что мой типаж
Подходит им, и очень даж,
Меня в машину посадили
И за ворота укатили.
Потом уже мне стало ясно,
Что все идет не так прекрасно,
Как, может быть, того хотелось.
Но колесо уж завертелось.
Неведомая чья-то сила
Меня на пост сей водрузила,
Велев с казны мне воровать
И за границу отсылать.
А тут как раз такое дело,
Ну, трехсотлетие поспело
Родного города царя.
Платил он денег – почем зря!
Вот тут уж я и развернулся,
Но видно все же поперхнулся.
Прости меня ты снова, Петя!
Не я один за все в ответе,
Я – подневольная персона.
Попробуй сладить с ними вона…»

На дверь показывая лапой,
Стал пятиться Волк тихой сапой.

А в зал вошел потешный дядя
И пристально на Петю глядя,
Расплыл лицо свое в улыбке,
Да руки растопырил шибко,
Как бы весь мир объять собрался:

«Какой мужчинка к нам забрался!!!
Должно  быть, вас зовут Петруша?
С дороги может быть покушать?
Приличный ресторанчик знаю.
Поедем, милый, умоляю!
Там в неформальной атмосфере
Мы и пошепчемся о деле.
Оставим, Петя, это стадо.
Им уж давно  трудиться надо,
Чтоб заработать на  кормежку.»

Петя:
«Эй, малый,  тормозни немножко!
Че за понты ты здесь кидаешь?
Ты кем меня вообще считаешь?
Ты что за прыщ на голом теле?
Вы все чего тут, офигели?»

Глаза Петрухи округлились
И красной злобою налились.
Поняв, что Петю распирает,
Все ж дядя нагло продолжает:
«Люблю когда мужик активный!
Ну что ты злишься-то, противный?
Какой-то прямо грубиян!
Мне нужен как козе баян
Ты  вместе со своим царюськой.
А, кстати, звать меня Борюськой.
Мы как бы тезки с твоим тестем.
Пойдем уже со мною вместе.
Ждет кое-кто тебя давно.»

«В какое ж я ступил говно?»-
Подумал  про себя Петрушка,
А  вслух сказал: «Веди, подружка!»


Мигнув испуганному Волку,
И сбившися маленько с толку
От голубого обращенья,
Покинул Петя помещенье.

Влекомый чуть ли не под ручку,
Он материл Борюсю-ссучку,
Изображая злую мину,
Уселся все же с ним в машину.

Борюсик всю дорогу шумно
Без устали болтал неумно,
Но поведеньем был приличен,
Поняв, что Пете безразличен.

Петя:
«Послушай, птица-говорун,
Ты что ль всегда такой болтун,
Или конкретно по субботам
Ты вместо зада шпаришь ротом?»

Борюсик:
«Безграмотный ты лоботряс!
Я анекдотец вот припас
Как раз на тему языка.
Послушай, не забыл  пока.
Один, короче, генерал
В казарму к прапору попал.
И сморщив в коридоре нос,
Он прапору задал вопрос:
«А чем-то в роте так воняет?»
На что служивый отвечает:
«Ты тут, товарищ генерал,
Маленько слово переврал.
Ведь  надо говорить не «в роте»,
А правильно – «во рту» же вроде!»

Петя:
«Ой, прям умыл меня, в натуре!
Куда везешь  меня, ты, дурень?»

Борюсик:
«Фу, толстокожий истукан!
Конечно к шефу,  в ресторан!»

В дверях крутого ресторана
Серьезная стоит охрана.
Как будто перед Мавзолеем,
Но не по форме, а в ливрее.
Одежда сшита вся по моде.
Заметив Борю на подходе,
В поклоне стража изогнулась,
Жеманно с ним переглянулась,
И взглядом  томным проводила
Его и рослого дебила.

Внутри хрусталь и позолота,
Весь интерьер ручной работы.
Все хорошо бы было, кабы…
Нет ни единой в зале бабы.

Петя:
«Что за развратное местечко?
Прям хочется поставить  свечку
Бежать стремглав в ближайший храм,
Чтоб бог убрал весь этот срам!»

Борюсик:
«Добро пожаловать в наш клуб!
Ты глупостей не делай тут.
Народ у нас весьма приличный.»

Петя:
«Ты двигай кости, нетипичный!
К кому ты здесь меня привел?»

Борюсик:
«Какой же, Петя, ты осел!
Смотри, здесь каждый тебе рад.»

Петя:
«Веди скорее к шефу, гад!»

Пройдя под взглядом  членов клуба,
Петруха, прикусивши губы,
Вошел в большой банкетный зал,
И чуть со смеху не упал.

Петя:
«Наверное по божьей воле
Мне кто-то праздник здесь устроил
С названьем «день безумных встреч»
Гора слетела с моих плеч.
Мир тесен уж до неприличья.
Кругом знакомые обличья
Одно встречаю за  другим!
Ну  просто – ёк пердык сыктым!
Рад тебя видеть, Воевода,
Средь неформального народа!
Гляжу я, ты сменил  сутану
На гей-Борюсика-путану.
А как же церковь, как же бог?
Опять сменить ты веру смог!
Ну, Алексашка, выдал номер.
Мы думали, что ты уж помер.
Иль это призрак предо мной?»

Воевода:
«Нет, Петя, я еще живой.
И помирать не собираюсь.
Пока на свете я помаюсь.
Чего не скажешь о  тебе.
Сменилась масть в твоей судьбе.»

Петя:
«Никак в цыганки ты подался
и предсказанием занялся?
Иль не прошел бекрень с мозгов?»

Воевода:
«А ты, Петруха, все таков
Какой и был – простой мужик!
Мозгами думать не привык!
Извилина одна хоть где ж?
Ты головою только ешь!
Что сам-то ты умеешь делать?
Стрелять, пинать, да быстро бегать?
А чуть чего: «Нужна мне помощь!»
Ты – фрукт безмозглый, или овощ!»

Петя:
«Хорош сатиру наводить.
Ишь, научился говорить!
То пары слов связать не мог,
А тут, глядите, - демагог.
Давай-ка лучше к делу ближе.
Что здесь в графинчике за жижа?»

Воевода:
«Пей, я отравы не держу.
Рубай садись, а я скажу
Один короткий славный тост:
За новой дружбы нашей рост!»

Петруха громко рассмеялся:
«Ну, Воевода, размечтался!
Почти как встарь сейчас сказал.
В свой клуб меня, что ль записал?
Иль как еще дружить с тобой?
Ведь  я ж пока не голубой.
Окрас менять не собираюсь,
На свете так еще помаюсь!»

Воевода:
«Довольно, Петька, скалить зубы.
Дела твои взаправду худы.
И дам тебе совет, нахал,
Чтоб здесь себя скромней держал.»

Петя:
«Ты ж знаешь, что меня пугать –
Как с пушки в комаров стрелять.
Коль  есть чего  сказать – валяй,
А нет, так рот не напрягай.»

Воевода:
«Оно и  правда,  что тянуть.
Пора тебя в дерьмо макнуть.
Меня ты недооценил,
Когда досуг свой проводил
С принцессою в еёном зале.
Мной спрятанные там стояли
«жучки» да видео-глазки,
и все вокруг себя секли.
Дворец напичкан ими весь.
Слетела что ли с тебя спесь?»

Молчит Петруха, сдвинув брови.

Воевода:
«И захотел тогда я крови
За унижения мои.
Тут иностранцы помогли.
Им до соплей уж было жалко
Пропавший мигом капитал-то.
Решил я им тогда помочь
За небольшой процентик, хочь.
Фильмец известный показал,
Да досконально рассказал
Откуда можно им ударить,
Чтоб отношений не изгадить
В политике, да и с царем.
С тех пор вот так вот и живем.
Есть правда и свои накладки.
Ну, с сексом тут не все в порядке.
Все обокраденные были
Как нынче  модно – голубыми.
За половой дисориент
Мне увеличили процент.
Из-за хрустов с кем жить не  станешь!»

Петя:
«Меня ты, Санька, не обманешь!
Расплакался мне тут в жилетку!
На, скушай, дитятко, конфетку!
Иль сиську может тебе дать
Да баю-бай понапевать?
Вываливай мне свой расклад.»

Воевода:
«Твой выбор в общем не богат.
Есть только два пути всего:
За нас ты, или же того?
Коль первый выберешь ты путь,
То про невзгоды все забудь.
Твой компромат мы замарбличим,
Назначим здеся городничим,
Волка вернем  опять на Пряжку,
Там заждались уже  бедняжку.
На этом месте ты  нам нужен,
Силен как бык, и с тестем дружен.
Да и хитрить ты не умеешь.
Ну, по рукам? Не пожалеешь!»

Петя:
«А что за путь второй – того?»

Воевода:
«Я распинаюсь для кого?
Даж ежик мог уже понять,
А этому, блин, не догнать!
Ну и нашел я кандидата!
Ревет и по тебе палата.
Упечь бы с Волком вас напару,
Да деньги пропадут задаром.
Давай, Петруха, не ломайся
И помогать нам соглашайся.»

Петя:
«Ага,  портки сейчас сниму,
И позу нужную приму!
Твой компромат я не боюсь.
Пускай я в доску расшибусь,
Но выведу всех вас на воду.
Такой ответ мой, Воевода.
За пышный стол тебе мерси.
Как вызвать тут у вас такси?»



Петруха поднял уж ветрила,
Как сеткою его накрыло.
Запутался он в ней мгновенно
И начал падать постепенно.
Не в силах уж пошевелиться
Осталось грязно материться.
Могучих сил большой запас
Довольно быстренько угас.
А голос Борькин у дверей
Пропел, как будто соловей:
«Ты не спеши нас покидать,
Хотим поближе мы узнать
Такого славного мужчинку!»
И руку запустил в ширинку.
Петруха словно онемел,
Хотел кричать, но не сумел.
Дыхание остановилось,
А сердце бешено забилось.
Впервые Петька ужаснулся…
И с воплем, весь в поту, проснулся…

Принцесса:
«Ну что ты, Петя, раскричался.
Весь двор уже перепугался.
Вон  стража к нам уже  бежит.
ГромчЕй тебя лишь слон трубит,
Когда прищемит яйца дверью!»

Петя:
«Я во дворце? Глазам не верю!
Во сне, что ль было все тогда?
С башкой творится ерунда!
Скажи мне, Мотря, где я был?»

Принцесса:
«С царем вчера ты сильно пил,
Вернувшись вместе с юбилея.
Пришла же дуракам идея
Устроить праздник в Борисграде
Каких-то трехсот лет заради!
Я понимаю, было б тыща!»

«Ну, повод мы всегда отыщем,»-
Сказал повеселев Петруха,
Рассолу вылив литр в брюхо.

В конце хочу сказать мораль  я:
Не напивайся как каналья!!!

Июнь 2003 г.      В. Платонов.