греза о праздности

     ирония – дело наживное, никто не рождается ироничным, но некоторые становятся ироничными, не столь уж многие, редкое свойство, позволяет довести отчаяние до предела и перешагнуть, что там, за горизонтом, а теперь о третьей печали, двух еще недостаточно, чтобы стать ироничным, что печалило его больше всего, в ранние годы и позднее, после того, как он свыкся с двумя первыми, говоря фигурально, политый потом хлеб, необходимость зарабатывать на жизнь, отчуждаясь от себя, отчуждая свое время и силы, часть своего «я» в пользу работодателя, прибавочная стоимость и так далее, но если бы он работал на самого себя, по сути, ничего бы не изменилось, работа – любое дело, которым занимаешься тогда, когда предпочел бы заняться чем-то другим, безукоризненное определение через род и видовое отличие, и эта печаль рождается из иллюзии, кажется, достаточно только освободиться от работы, и ты услышишь собственный голос, иллюзия, причиняющая печаль, новое горе, так мы с ним и живем, высунув язык, вытаращив глаза, или наоборот, крепко сжав губы, зажмурившись, заткнув уши, кажется, нужен всего год свободы, праздности, чтобы добраться до самых глубоких глубин, но этого года у тебя нет, и все выемки тут же заносит ветер, засыпает песок, а сверху кто-то наваливает камни, твой работодатель, палач и благодетель, иногда думаешь, что лучше умереть с голоду, может быть, за время голодовки ты доберешься до последнего уровня, а там хоть дождь не лей и трава не расти, и пусть тебя завалит в штреке, путь ты обретешь в нем могилу, в объятиях самого себя, шепча самому себе, слушая самого себя, вот оно, счастье, и какая печаль – знать, или думать, что из этой попытки ничего не выйдет, увериться в этом на опыте, нужно гораздо больше времени, чтобы пробить ход к самому себе, и без подвоза питания так долго не выдержать, даже если коммунальщики отложат штрафные санкции, и начинаешь мечтать о выигрыше в лотерее, на тотализаторе или о чем-то подобном, и собираешь заметки, сделанные по выходным, в большие архивы, «воскресный художник», мечтающий о жизни в праздности, вот оно, воскрешение, которого не дождаться, и которого ждешь, не понимая, что все это греза, что когда эта праздность наступит, ею воспользуются чужие голоса.

––––––––––––––––––––––––––––––
     «Хуже всего эта профессорская ирония». – С. Беккет. «Безымянный».