Где? В Караганде?

Жертвам Сталинских репрессий
   посвящается.

   В  Карлаге песен не писали.
   Ведь это не Колымский  тракт.
   Сюда за смертью посылали
   Людей, шагающих не в такт.

   Тех кто умен, силен был духом.
   Пахал и грелся  у костра.
   Рассвет встречал не в койке,
                с плугом..
   …Накрыли разом ОПЕРа.

   Им приговор был строг и краток.
   «Тот, кто не с нами – против нас.
   И жизни скудный ваш остаток,
   Карлаг сожрет – очистив вас.

   Не будет вас – не будет скверны.
   Крестьянин вольно заживет.
   Он бросит пить, сожжет таверны.
   С похмелья  сам в колхоз пойдет.»

   Такие речи в тридцать первом
   Лились от Волги до Днепра.
   И у дедов сдавали нервы.
   Приказ ,
                как обух топора.

   Их выводили в слякоть -  осень.
   Не дав одежды для житья.
   По эшелонам  ровно в восемь…
   И все…
                – страна уж  не твоя.

   Карлаг вместил в себя сто наций.
   Сто жизней проживал один.
   Не зная временных простраций,
   Вне зоны жизни нет…
                –сидим.

   Но жизнь идет, рождались дети.
   Они не знали, что сидят.
   Что есть калмык, казах и третий,
    Кто постоянно прячет взгляд.

   Они росли, вражды не зная.
   Не забывая про конвой…
   Одно подспудно понимая.
   Что за колючкой,
                ты чужой.

   Когда над миром встали тучи
   И с запада пришла беда,
   Плечи расправив, стал могучим,
   Подросший в лагерях ЗК.

   Уйти на фронт, значит свобода.
   Пускай штрафбат, мы не одни…
   Почетна смерть в глазах народа.
   Пусть смоет кровь позор семьи.

   Свобода трудно добывалась.
   Им не давали ордена.
   Но честь была и честь осталась.
   Она от предков им дана.

   Война и смерть сравняли классы.
   Буржуй, крестьянин  и кулак
   Врага громили общей массой.
   Над рейхом водрузили стяг.

   Не все вернулись на руины.
   Чужой могилы сбережет.               
   Пускай  их  нет ,
                зато отныне,
   Семья свободно заживет

   Прошли года, почти эпоха.
   Карлага  нет и строй другой.
   Лишь иногда бывает плохо,
   Когда мы пьем за упокой.