Рекордная мега-рецензия Стикса

Рецензия на «Прибережное» (Уже Другая)

1.
- Готовьте весла, доктор!
- Зачем, Холмс?
- Предстоит дальний путь.
- Можем отправляться, сэр, - но куда?
- А Вы гляньте на эти строки, начав с конца.
- Но мы все ближе...
- Мы давно, близки, Ватсон, - прошу без намеков!
- Нет, сэр, - другое хочу молвить!
- Вы гребите, путь неблизкий. И продолжайте развивать свою нить силлогизмов Ариадны вздохов Стикса.
- Почему она сказала - но?
- Применяю дедукцию в показательных целях. Она говорит, что далекий берег ждет постояльцев, - так?
- Ну да.
- Как мы видим, - в лодке с ней Харон. Так?
- Точно!
- Он ведь неспроста предостерегает ее не раз, чтоб она воду Стикса не пила.
- Почему?
- Кто выпьет - впадает в кому и умирает.
- Так он, значит, и не собирается везти ее на ту сторону - к умершим?!
- Естественно, нет!
- А я думаю, зачем это он смеется и пальцы ее целует!
- Но почему она пришла к Стиксу? Как она оказалась в лодке Харона?
- А я Вас спрошу, отчего это она называет себя Смертью? Во всей своей цветущей красоте причем!
- Она многое познала в жизни - боль, страдания, утраты, разочарования, крушение надежд, - поэтому всегда вдоль обрыва по краю.
- Так, дальше.
- Шелуха условностей давно слетела с нее, она познала глубины противоположностей, бездны и вершины, - и поняла, что ее естество превосходит ограниченные пределы земного существования.
- Поэтому и босая, и простоволосая пришла к Харону, спросить о тайне вечного?
- А зачем же еще?
- А почему Смертью назвала себя?
- Гипербола!
- Не только, сэр! - Еще и метафора преображения в иное качество.
- Интересно, однако не очень-то умничайте лобными полушариями ума!
- Вечер тих... - звучит жизнеутверждающим аккордом!
- И они все ближе!
- Не к тому берегу, а друг к другу!
- Старик Харон и юная полная красоты и жизни дева?!
- Гребем скорее, чтоб посмотреть предыдущее развитие событий!
- Прибережное, - вот ключ к разгадке!

2.
- Заметьте, Холмс: послушно киваю, мол, да-да, - не пью!
- Это только подтверждает, что она пришла к Стиксу не затем, чтоб расстаться с жизнью, а прозреть нечто чудесное, превосходящее реальность.
- И Харон, едва взглянув на нее, понял, что ей нужно.
- Но он-таки покатал ее в лодке по Стиксу!
- А как же, - у него все по-настоящему: приоткрыл ей бездну и тот берег, куда с самого начала и не собирался ее доставлять.
- Прибережное ведь и звучит вроде как прибрежное, то есть плавание близ берега жизни, а с другой стороны созвучно слову приберечь, сберечь.
- Этот чернорабочий смерти - и вдруг хранитель жизни?!
- А Вы что ж сомневались? Спокойно, не раскачивайте лодку, а то окажемся на противоположном берегу.
- Придется на Харона дело завести как на тайного агента жизни в бездне смерти.
- Итак, она послушна Харону и доверчива к нему.
- Не хотите ль Вы сказать, что у нее к нему симпатия?
- Именно это я и утверждаю, - клянусь водами Стикса!
- Придется Вам отведать этой воды, если клятва будет нарушена, сэр!
- Что же он такое перед ней разливает ртутью слов, что она тает перед ним?
- Не увлекайтесь, - тает не она, а зеленый мыс ничьей надежды.
- Вот с этим мы и разберемся, - вперед!

3.
- Не далеко ли мы отплыли от берега жизни, Холмс?
- Не страшно ли Вам, доктор Ватсон?
- Страшно, конечно, однако стараюсь не бояться.
- Сушите здесь весла, - присмотримся...
- А ведь и в самом деле - всё так, как у нее описано!
- Не надо шуметь, Стикс такого не одобряет. Так что там такого написано?
- Какая чарующая и мощная строгость композиции жизнеутверждения любви!
- Да что с Вами, доктор? Не надышались ли ядовитыми испарениями грозной реки?
- В первой же строке Харон предостерегает, мол, не пей воду из Стикса. Причем, повторяет это.
- Ну?
- Значит, он с первых же мгновений знал весь сценарий, равно как и видел все ее чувства.
- Говорит, чтоб не пила, а сам работает веслом и погружает его во мрак и погружает...
- Но сколь красив образ скорняка, пропахшего олеином!
- Узор души!
- Старика?
- Нет, - ее!
- Харон - сын Эреба и Никты - бездны мрака и тьмы ночи. Для него эта бездна Стикса, которой он проникся, - в высшей степени позитивная сила.
- Но дева-то может испугаться невзначай!
- Поэтому Харон говорит, как заговаривает словно ворожбой, рассыпая слова ртутью - блистательная метафора! - и, главное, скрытыми смыслами играет.
- Обманывает, значит, доверчивую мисс, искушает?
- Оставьте эти мерки посредственного обывателя, - так он подготавливает ее сознание для чего-то еще небывалого, неизведанного, возможно, пугающего. Заботится о ней, оберегает ввиду прибережья.
- Кажется, понял! Он затуманивает ее восприятие, делает расплывчатым, чтоб она не испугалась и в то же время почувствовала себя в бездне вечного - непознанного и чудесного.
- Именно в таком состоянии она, как во сне, смотрит на тающий зеленый мыс берега жизни.
- Теперь поняли, почему этот мыс ничьей надежды? Это важнейший вопрос!
- Хм...Жизнь иллюзорна? Надежды, за которые человек цепляется, на самом деле тоже иллюзорны в том смысле, что упование на них часто приводит к крушению чувств.
- Вот поэтому надежды вроде бы человека и им же пестуемые, но в сущности ничьи. Как говорят мудрые: ни на что не надейся и никогда не отчаивайся.
- А зачем тогда говорят, что надежда умирает последней?
- Типичный оксюморон - парадоксальность восприятия и логики: без надежды жить нельзя, и в этом смысле она - последнее прибежище чувств; но не надо цепляться за нее, считая своей, поэтому она - ничья. Так же и с любовью: уметь любить, не цепляясь за нее, не пряча ее в кладовке эгоизма.
- Выходит Харон показал ей, что жизнь иллюзорна и чудесна одновременно?
- Именно так!
- Но отсюда - один шаг к просветлению, Холмс!
- Теперь Вы понимаете, какой урок Харон преподнес ей?
- Что и чужой берег вроде как тоже призрачен?
- Ну да, словно бы жизнь неизбывна, как и любовь, будь то здесь или там.

Эпилог
- А Вы знаете, Холмс, что по одной из версий Александра Македонского отравили водой Стикса?
- Откуда такие сведения, доктор?
- В воде этой реки много ядовитых солей калия.
- Ну-ну, - дальше!
- Издавна эту воду использовали как яд. Поэтому враги и завистники могли воспользоваться ей, подмешав в вино.
- Но ведь это случилось в Вавилоне!
- Такая ядовитая вода всегда была востребована и имелась в наличии, хранимая соответствующим образом.
- Вы хотите сказать, что в костях Александра обнаружены ядовитые соединения калия?
- Это уже не столь важно для завершения нашего расследования.
- Уже?
- А что тянуть, я готов объявить.
- Слушаю всеми парусами внимания ушей!
- В первой строке - не пей! - раз.
- Так.
- В последней - они всё ближе, и идиллическая вечерняя тишина - два.
- Еще и три будет?
- Теперь представьте, что Харон может принять образ отравленного водами Стикса Александра Македонского - три!
- А ведь это вполне может быть.
- Теперь я Вас спрошу, сэр.
- Может, не надо?
- Нет, - извольте! Что всё это значит?!
- Что Вы имеете в виду?
- Сначала трирема, весталка, парка, потом - Каллипсо, и, наконец, - Харон, Александр Македонский, а, может, и Одиссей.
- Ясно одно: рано закрывать дело. Гребите к берегу жизни!
- Есть , сэр! По стаканчику виски после такого путешествия не помешает пропустить.