Непутёвый

Я головою - непутёвый и вихрастый.
Меня приводит проповедь заборная в восторг.
Святоши часто учат: "В сумерках не шастай..." -
но я не слушаю самодовольный вздор.

Я похлёбкою из звёздного питаюсь проса
и странствую в подбитых ветром башмаках.
Забыв о надоедливых, как мошкара, вопросах,
я не чувствую усталости в своих ногах.

Выпивая забродившие в глуши закаты,
я - растроганный - внимаю пламенный напев.
Самый жизнерадостный и самый я богатый,
и не печалюсь, попрощаться не успев.

Я по-прежнему не связан ложью клятв.
Меня по-прежнему непознаваемое ма'нит.
Ярче всполоха червонного сверкает взгляд,
одушевляя, как слова признания в романе.

Отчаянное сердце чувства обжигают кипятком.
Среди смеющихся детей я становлюсь моложе
и, пробираясь в сад чужой души тайком,
хочу увидеть друга в зябнущем прохожем,

но слышу: "Он шумит всегда и дразнится.
У него неугомонная, пропащая душа окраин..."
О, люди! Вам какое дело, вам какая разница,
что в груди бушует у меня, дотла сгорая?

Не в силах усмирить свой дух живучий,
я перед вами никогда не рухну на колени.
В моей судьбе решает всё счастливый случай
в царстве суеверий, мглы и преступлений.

Вы гниёте, словно пни, у святости на страже
в развалившейся, как грешница, часовне
и судите, но страннику закон не страшен.
Закидав камнями, не считайте ровней!

Не прощайте же за то, что я небритый!
Не прощайте же за то, что чересчур кудрявый!
Взгляду моему пророческие надписи открыты.
Мне не нужно похвалы от вас и славы.

Ломайте рёбра и ломайте мне ключицы!
Искореняйте, палачи, неувядающую душу,
заставляя в саван благочестья облачиться,
но беспечен буду и не буду я послушен!